и, похоже, основной вражеский огонь велся с этого направления. Но у Пэта и его подгруппы на «110-х» были тяжелые пулеметы, а некоторые ребята прихватили свои гранатометы и теперь поливали бункер осколочными гранатами. В результате огонь противника был хаотичным, поскольку он не хотел встречаться с ливнем 0,5-дюймовых пуль и 40-мм гранат.

Добежав к позиции «Лендроверов», я крикнул подгруппе огневой поддержки, что мы закончили и отходим из района. Все бросились назад и вдруг, оказавшись на дороге, ведущей с севера на юг, я смог разглядеть темные фигуры справа от нас, там, где стояли вражеские грузовики. Наши ребята вели огонь по группам иракских солдат, которые укрывались по сторонам разрушенного бункера, и в нескольких небольших укрытиях, а также присели за невысокими кучами песка и камней.

Вражеские солдаты применяли автоматические винтовки и легкие пулеметы, а также стандартные магазинные винтовки — и, похоже, их было много. Однако мое непосредственное впечатление заключалось в том, что никто из них не мог стрелять метко. Не то чтобы это совсем не имело значения — погибнуть можно было как от просто удачного выстрела, так и от идеальной прицельной снайперской пули.

Мне показалось, что среди бойцов САС у грузовиков, в ближайшей к нам группе, я различаю майора Питера, и крикнул:

— Прекратите огонь и отходите с нами к машинам, — имея в виду четыре «110-х», которые мы оставили возле заброшенного Г-образного бункера. Мы продолжили двигаться вверх по небольшому склону, параллельно насыпи и когда добрались до них, все машины были в сборе, включая ту, из которой стреляли «Миланом», и которая присоединилась к остальным трем после уничтожения бункера. Трассеры и пули все еще летали повсюду, а в направлении объекта мы слышали рев «Браунингов», легкий грохот единых пулеметов и хлопанье гранатометов, поскольку Пэт и его подгруппа огневой поддержки продолжали вести плотный и точный огонь.

Когда я дошел до машины и обернулся, то увидел майора Питера, пробегающего последние несколько шагов по направлению к нам.

— Что за ночка! — произнес он. — Ни за что бы не пропустил это.

Но только позже, во время разбора наших действий на дневке, я узнал, из-за чего наша операция «зашумела», и о роли майора Питера в этом.

Он вместе с тремя солдатами, которым было поручено вместе с ним проверить вражеские грузовики, уже находились рядом с машинами, когда я со своей подгруппой пролез через стену бункера. Присев, они ждали с оружием наготове, время от времени изучая обстановку через прицелы «Кайт». Затем, примерно через десять минут, дверь кабины переднего грузовика открылась, и оттуда показался заспанный водитель, который почти наверняка спал. Был это сон или нет, но он заметил наших ребят и тут же схватился за винтовку, которая лежала на сиденье рядом с ним. Это было последнее, что он успел сделать. Среагировав мгновенно, майор Питер направил свою M16 в грудь иракца и сделал несколько выстрелов — те самые одиночные выстрелы, которые мы услышали, когда вместе с Маггером направились к пролому в стене, и как раз перед тем, как автоматический огонь разорвал ночь на части. Водитель, вероятно, оказался мертв еще до того, как его рука коснулась его собственного оружия. Несколько секунд спустя вражеские солдаты, находившиеся в бункере справа, открыли огонь, и наш человек у ПТРК «Милан» решил, что настал момент, когда он должен его уничтожить. В этот момент все и зашумело.

Очевидно, стрельба разбудила водителя второго грузовика. Однако тот оказался более осторожным, чем его напарник, поскольку он вылез и прижался к противоположному от наших ребят борту машины. Иракец сразу же заметил спецназовца, который собирался выстрелить из LAW-80 у левого бункера, и, проявив похвальную храбрость, прыгнул ему на спину, попытавшись его задушить. К счастью, его заметил один из бойцов подгруппы майора Питера, который бросился вперед сквозь огонь и ударил иракца прикладом по затылку.

Винтовка «Кольт» М16, состоящая из алюминиевых и пластиковых деталей, может быть очень легкой, но она все же достаточно прочна, чтобы при правильном использовании лишить человека чувств. Наши ребята оставили иракца там, где он упал, — несомненно для того, чтобы потом он отполз с больной головой. Можно было бы пристрелить его, но в этом не было смысла — противник был безоружен и теперь выбыл из игры, при этом он не мог достаточно быстро прийти в себя, чтобы доставить нам еще какие-либо хлопоты. Это было правильное решение. Он был храбрым человеком, а в ту ночь погибло уже достаточно людей.

Однако драка с ним возымела одно серьезное последствие, поскольку граната из LAW так и не была выпущена по второму бункеру. К тому времени, когда спецназовец снова вскинул гранатомет на плечо, я со своей подгруппой уже перебегал перед ним, и риск случайно задеть кого-то из нас был слишком велик. Все это, а также мой крик, чтобы они уходили, заставили его отказаться от своей задачи и отступить вслед за нами.

Когда майор Питер и остальные присоединились к нам у машин, я случайно взглянул на вершину насыпи и увидел там около дюжины фигур. Казалось, они были одеты в темное обмундирование, а не в оливковое, как иракские солдаты. Я спросил:

— Кто эти парни на вершине насыпи? — и кто-то мне ответил:

— Все в порядке, это иракские водители грузовиков с парковки.

Я предположил, что ответивший мне человек был одним из тех парней, которых я оставил с приказом охранять машины и наблюдать за местностью. Соответственно, также предполагалось, что они должны были проверить насыпь и разобраться со всеми, кто мог там находиться.

Именно в тот момент я совершил, возможно, самую серьезную ошибку в своей жизни, — я поверил тому, что услышал, и расслабился. Через несколько секунд фигуры на насыпи исчезли, и я было решил, что, напуганные нашим присутствием и стрельбой, водители спрятались. Мне нужно было отправить туда дозор, чтобы он прикрыл нас и убедился, что с той стороны нет опасности. В конце концов, зачем группе иракцев стоять на вершине песчаной насыпи и смотреть вниз на вооруженного врага, если в этом нет необходимости?

Ответ не заставил себя долго ждать. Когда мы впервые заметили наблюдателей, оружия у них быть не могло, однако они, должно быть, спустились за ним, потому что через несколько минут мы оказались под сильным огнем. За несколько секунд у Маггера две пули пробили одежду, а я почувствовал, как одна буквально в дюймах пролетела мимо моей головы. Некоторые пули буквально шевелили наши волосы, а одна попала в пусковую установку «Милана» на