Нестор говорит без тени улыбки. Смит улавливает резкость тона, но явно не понимает его причины, и Нестору становится стыдно. Здесь, на галерее, так шумно, что они даже не услышали, как к ним приблизились две старушки. Одна так сгорбилась над своим ходунком, что голова оказалась на уровне грудной клетки Нестора, а глаза у нее без остановки слезятся. Остатки крашеных волос взбиты пучочками, чтобы создать впечатление густой поросли, но между ними откровенно просвечивает голый череп. Нестор чувствует жалость и внезапное желание взять старуху под свое крыло. Вторая благодаря трости держится прямо. Ее седые волосы поредели так сильно, что с одного боку образовалась проплешина. Зато она полнее и может похвастаться большим круглым лицом. А еще она не робкого десятка. Подошла к Джону Смиту со словами:

– Я могу вам помочь? Кажется, вы что-то ищете?

Это было сказано… тоном школьной директрисы. Джон выдал в ответ что-то несусветное… Гуннар Гертер?.. и, показав на Нестора, добавил:

– А это мой техник, мистер Карбонелл.:::::: мой техник!:::::: Мы замеряем уровень шума.:::::: ишь, залебезил!:::::: – и Смит показал на дозиметр в руках напарника.

– Ха! – Сардонический смешок. – Шум? У нас? А по-моему, так его мало. Вам напомнить, кто способен производить шум? Живые люди.

Джон Смит рассмеялся.

– Не знаю, не знаю. Наш прибор показывает высокий уровень. – Показывает на ревущий пылесос в отдалении и на соседнюю квартиру, откуда несутся громкие шоу. Очередной вопрос «Кто вас послал?» или «Вы, собственно, откуда?» он предупреждает: – Кстати, может, вы внесете ясность. Нам очень нравятся эти скульптурки. Здесь случайно не живет художник, который изготовляет их своими руками?

Сгорбленная старушка презрительно фыркнула.

– Живет тут один, называющий себя художником! – Голос у нее неожиданно пронзительный и сильный. – Что он там делает, лично я ни разу не видела. Главным образом отравляет атмосферу. Запахи из его квартиры ужасные, ужасные. Так вы из «Окружающей среды»?

О чем это она? Нестор было напрягся, но Джон Смит незамедлительно реагирует:

– Да-да.

– Ну наконец-то! – восклицает дородная старуха с тростью. – Три месяца мы жаловались на этого типа, и все без толку. Оставляем запись, но никто не перезванивает. У вас там, наверно, не автоответчик, а мусорный пакет цвета сами знаете чего.

Сухонькая старушка перебивает:

– Лил, пошли. В столовой мерингу дают.

– Эдит, меринга – это танец. А тут лимонная меренга.

– Да знаю я, знаю. Если мы опоздаем, то на нашу долю ничего не останется, а ее дают только сегодня.

– Можно подумать, к нам каждый день приходят из «Окружающей среды»! Не переживай, Далия оставит нам пару кусочков. В сумочку спрячет. Оооо! Слышите? – Дородная показала пальцем вниз.

Оттуда послышалось нарастающая дробь, цок цок цок цоканье ходунков, еще более громкое, чем при высадке десанта из микроавтобуса. Вся эта рать куда-то страшно спешила.

– Это не считая тех, кто, как Ханна и мистер Каттер, выстроился перед столовой за полчаса до открытия в ожидании меринги, – добавила Эдит.

На этот раз дородная, которую звали Лил, не поправляет подругу. Все ее внимание обращено на Джона Смита.

– Оттуда так… воняет… даже здесь слышно. Чувствуете? Вдохните! Да нет! Как следует!

Под ее напором Нестор тоже втянул носом воздух… Запах приятный, ничего необычного. Тут подает голос сухонькая Эдит:

– Мой врач считает эти пары токсичными! Если вы не в курсе, что это значит, посмотрите в словаре. Вот почему я плохо ем и плохо сплю. Врач каждую неделю в два раза увеличивает мне дозу рыбьего жира. У меня даже волосы пропахли этой дрянью.

– И где эта квартира? – спрашивает Джон.

– Аккурат под моей, – Лил показывает пальцем перед собой. – Так что вся эта вонь идет ко мне… ничего не помогает!

– Ко мне тоже, – добавляет Эдит, – но у нее еще хуже.

Джон Смит обращается к Лил:

– А вы пробовали поговорить с ним об этом?

– Пробовали? Да я ночевала у него под дверью. Надышалась! И хоть бы раз при мне вошел или вышел. Наверно, он делает это под покровом темноты. И в столовой я его ни разу не видела. Но шаги я хорошо слышу. Никто не знает его телефона, мейла. Я уж и звонила ему в дверь, и стучала… хоть бы что. На письма тоже не отвечает. Вот я и стала вам названивать, да только от вас толку, как от порося на Пейсах. Думаете, мы с ней одни мучаемся? Да он всех затравил. Уж лучше ядовитый газ или ядерная радиация. Хорошо, что мы все вышли из детородного возраста, а то бы младенцы рождались однорукие, или безносые, или с языком, не достающим до зубов, или с прямой кишкой в грудной клетке, объяснялись бы с помощью ушей, разговаривали через пупок, а думали бы мозгами, расположенными в мягком месте. Не верите? А вы с ним сами поговорите. Давайте, попробуйте.

Джон Смит и Нестор в некотором замешательстве переглядываются.

– Я даже имени его не знаю, – признается Джон.

– Его зовут Николай, – сообщает Лил. – Фамилия на «К», а потом сплошная каша: «в-к-з». Как будто несколько машин столкнулись на перекрестке.

Смит и Нестор снова смотрят друг на друга. Николай? Не Игорь?

– Не будете ли вы так любезны проводить нас до его квартиры? – обращается Смит к дамам.

– Ха! Им нужен провожатый! – фыркает Эдит. – У вас что, носа нет?

– Вот именно. Ну да уж ладно, я вас провожу, – вызывается Лил. – Зря, что ли, мы вас так долго дожидались!

Все четверо, включая Эдит с ее – цок цок – цокающим ходунком, спускаются лифтом на второй этаж, и Лил ведет их по наружной галерее к квартире «Николая». Перед дверью – двухфутовая железная статуя мужчины с простертой в виде приветствия рукой. Смит шепчет Нестору на ухо:

– Председатель Мао. Только он был не такой статный. Странноватый он, этот Игорь.

:::::: Откуда он знает такие вещи?::::::

Пахнет здорово, это правда, но не сказать, чтобы неприятно, думает Нестор. Скипидар. Ему всегда нравился этот запах… но, конечно, если дышать парами каждый день с утра до вечера, то и рехнуться можно. Смит прошелся в одну сторону… в другую… и вернулся к заветной двери.

– Да, запашок везде чувствуется, – замечает Джон. Обращается к Лил: – Прежде чем что-то предпринять, нам надо попасть внутрь и установить причину. Как это сделать? Есть идеи?

– У менеджера – ключи от всех квартир.

– Как его найти?

– Ха! – Это уже Эдит. – Его здесь не бывает!

– И где же он?

– Без понятия! Его замещает Филлис. Ей это нравится. «Душечка-благодушечка» – так я ее называю.

– А кто такая Филлис?

– Квартиросъемщица.