На следующее утро Абу 'Убайда созвал военный совет. Мусульманские офицеры вели себя сдержанно и не проявляли свойственного им энтузиазма. Абу 'Убайда выразил свое недовольство тем, как мусульмане отступили под натиском римлян, на что Халид заметил, что эти римляне были храбрейшими из всех, с которыми им доводилось сражаться. «Так что же ты тогда посоветуешь, о отец Сулаймана? — спросил Абу 'Убайда. — Аллах да смилостивится над тобой!»

«О полководец, — отвечал Халид, — давайте завтра утром отойдем от крепости и...»

* * *

На следующий день рано утром римляне обратили внимание на оживление в мусульманских лагерях, разбитых вокруг Эмессы. Мусульмане свертывали шатры и грузили тюки на верблюдов. На их глазах основная часть мусульманской армии начала отходить в южном направлении, оставляя за собой небольшие отряды, чтобы проследить за передвижением семей, багажа и стад. Это было избавление! Мусульмане снимали осаду и уходили на юг. Все-таки зима их доконала! Римские солдаты ликовали при виде этого зрелища, но Харбйс был не таков, чтобы довольствоваться неудачным сражением. Его опытный глаз умел увидеть возможность военного успеха, когда таковая предоставлялась. Харбйс немедленно собрал 5000 римских воинов и вывел их из крепости, чтобы преследовать мусульман. Когда римляне подошли к основному лагерю мусульман, те немногие мусульмане, которые в нем оставались, смотрели на врагов с ужасом и, крича от страха, бежали на юг, оставляя за собой и семьи, и стада, и скарб!

Харбйс решил, что разберется с лагерем немного позднее. Лагерь мог подождать. Он отправил свою конницу, чтобы быстро догнать неприятеля и нанести удар по отступающим. Харбйс нагнал мусульман в нескольких милях от Эмессы. Когда его авангард уже готовился обрушиться на «отступающего врага», мусульмане внезапно развернулись и атаковали римлян с такой яростью, что они отпрянули назад и перешли к трудной обороне. Когда мусульмане набросились на римлян, Халид выкрикнул команду, по которой от мусульманской армии отделились два отряда всадников, обошли ошарашенных римлян с флангов и соединились у них за спиной. Предложенный Халидом накануне и получивший на военном совете всеобщее одобрение план сработал: римляне оказались взятыми в стальное кольцо! Харбйс с горечью вспомнил слова местного священника, который пытался остановить его, когда он выезжал из Эмессы, собираясь преследовать мусульман. Тот священник сказал: «Именем Мессии, это арабская уловка. Арабы никогда не уходят, бросив своих верблюдов и семьи!»[1] Однако было уже слишком поздно.

Упорно и методично мусульмане сжимали кольцо со всех сторон, нанося удары мечами и копьями. Груды римских тел начали нарастать на обильно политой кровью земле. Сначала римляне сражались с отвагой попавших в ловушку диких зверей, но чем больше их погибало, тем больше они погружались в отчаяние и безнадежность. Халид, разя своим мечом направо и налево, пробрался с небольшим отрядом в центр римского войска, и там он увидел Харбйса, который по-прежнему продолжал сражаться, не желая признать свое поражение. Халид рванулся к Харбйсу, но путь ему преградил огромный римский генерал. Римляне не знали, что даже в случае, если им удастся вырваться из этой ловушки, им некуда больше бежать. Мусульмане начали атаку на окруженных римлян, 500 всадников под командованием Му'аза ибн Джабала галопом прискакала обратно в Эмессу, чтобы не дать ни одному римлянину вернуться в крепость. Когда эти всадники приблизились к Эмессе, перепуганные горожане и остатки римского гарнизона, которые не приняли участия в преследовании мусульман, поспешно укрылись в крепости и заперли за собой ворота. Му'аз расставил своих людей у ворот, чтобы не допустить ни выхода римлян из Эмессы, ни возвращения римлян обратно в Эмессу. Теперь мусульманский лагерь был в безопасности.

Халид и генерал приняли боевую стойку. Очевидцы описывали этого генерала как человека, «ревевшего словно лев».[258 Вакиди: с. 104.] Халид первым нанес удар, обрушив меч на защищенную тяжелым шлемом голову римлянина, однако шлем выстоял, а меч Халида разлетелся на части, и в руках у Халида осталась только его рукоять. Прежде чем римлянин успел нанести ответный удар, Халид рванулся к нему и схватился с ним в рукопашном бою. Два гиганта сжали друг друга в смертельных объятиях, и тогда Халид сделал то, чего он никогда раньше не делал: он стал руками крушить римлянину ребра. Римлянин побагровел и не мог вздохнуть, задыхаясь в мертвой хватке Халида. Стараясь поймать ртом воздух, римлянин неистово пытался освободиться от железных объятий Халида, но мусульманин лишь крепче сжимал их. И вот ребра римлянина треснули, и их острые концы пронзили его собственную плоть. Когда тело римлянина застыло в неподвижности, Халид ослабил хватку и безжизненный труп рухнул на землю. Халид в буквальном смысле задушил противника голыми руками![259 Там же.]

Предлагая план ложного отступления, Халид пообещал Абу 'Убайде, что мусульмане «разорвут римлян на клочки и сломают им хребет». В этом они добились исключительных успехов. Источники указывают, что всего около сотни римлян смогли спастись бегством.[260 Там же.] С другой стороны, потери мусульман составили лишь 235 человек убитыми за все время операции против Эмессы, от начала осады до этого последнего сражения.

Как только бой завершился, мусульмане вернулись к Эмессе и возобновили осаду, но у тех, кто находился в крепости, больше не было сил сражаться. Местное население предложило сдать город на определенных условиях, и Абу 'Убайда принял предложение. Это случилось примерно в середине марта 635 г. (в начале месяца сафар, 15 г. хиджры). Население выплатило джизью из расчета 1 динар с человека, и в Эмессу вернулся мир. Городу не был нанесен ущерб, и мусульмане ничего в нем не разграбили.

Вскоре после капитуляции Эмессы мусульмане вновь двинулись на север, намереваясь на этот раз покорить всю Северную Сирию, в том числе Алеппо и Антиохию. Они прошли мимо Хамах и прибыли к Шайзару. Там Халид захватил римский обоз, везший продовольствие в Кинасарйн и охранявшийся маленьким отрядом римлян. Пленников допросили, и сообщенные ими сведения изменили намерения мусульман.

Мусульмане разбили все войска, которые посылал против них Ираклий, все армии, все отряды, посланные им на подмогу, все крепостные гарнизоны. Все склонились перед военным превосходством мусульманской армии. Однако то, что теперь задумал Ираклий, должно было стать настоящим смерчем, который, не прояви мусульмане осторожности, разметал бы их на части и отбросил назад, в Аравийскую пустыню.

Сирийский театр военных действий напоминал арену, на которую с I противоположных сторон выходили желающие принять участие в состязании. За каждым выходом на нее простиралось море, которое было привычной территорией для участника состязания, появлявшегося с его стороны. Западнее Сирии и Палестины лежали голубые просторы Средиземного моря, «Римского озера». К востоку и югу тянулась пустыня, на пространствах которой господином был один араб. Римляне могли свободно передвигаться по Средиземному морю на флотилиях кораблей, не встречая препятствий со стороны мусульман, а мусульмане с не меньшей свободой могли перемещаться по пустыне на своих кораблях пустыни, верблюдах, не встречая препятствий со стороны римлян. Мусульмане не могли пуститься в плавание по морю, но и римляне не могли вторгнуться в море песка. На общей арене оба соперника могли осуществлять любые маневры.