Он долго смотрел ей в лицо остановившимся взглядом.

И ушел, ничего не добавив.

Лейла недолго размышляла над его словами в убеждении, что они не более чем попытка одержать верх и вырвать ее из рук Андрея. Может быть, он и был искренен, но его искренность – одномоментная, непродолжительная, и в будущем – в случае ее согласия, хотя теперь ее отказ диктовался не его отношением к ней – Рашид не сумеет ответить ни за одно сказанное им слово. Она ни на минуту не сомневалась в этом.

После его ухода Лейлу занимала только одна мысль: она всего лишь вещь, за которую борются двое. Предмет, который один из них считает неполноценным, ущербным, но готов временно закрыть глаза на эту неполноценность, чтобы заполучить его и, возможно, отказаться от него впоследствии. И вероятней всего – откажется. Важно, чтобы она не досталась второму. А второй желает его потому, что не видит в нем изъянов. Желает потому, что он кажется ему идеальным, и, возможно, как только обнаружит изъян, тоже откажется от него.

«Странно! – подумала Лейла. – Почему Рашид не выложил все Андрею?» Причиной, на ее взгляд, могло быть только недоразумение, которое показалось ей смешным. Рашид так же, как и она, решил, что для Андрея это обстоятельство не имеет значения и не повлияет на его отношение к Лейле, и потому промолчал. «А, возможно, и выболтал, – подумала она. – Бог его знает».

По правде говоря, все эти рассуждения больше не имели для нее значения. Самым важным и причинявшим неимоверную боль было ощущение, будто она всего лишь вещь, и что ни один из двоих не принимает во внимание ни ее чувства, ни право на свободу.

На следующий день, не увидев Рашида перед зданием центра, она облегченно вздохнула.

Лейла вернулась домой. Спустя несколько минут раздался звонок в дверь. Она с досадой поморщилась и не открыла. Звонок не прекращался. Она стояла на кухне, обхватив руками лицо, раздраженная подобной настойчивостью. Не выдержав, она все же направилась к двери и распахнула ее с недовольным лицом. Но раздражение мгновенно сменилось удивлением: перед ней стоял Андрей.

– Лейла, в чем дело? Почему ты не открываешь? Я стою здесь и переживаю, а ты прячешься… Если бы я не видел тебя входящей в дом, я бы ушел.

Ей вдруг показалось, что стоящий перед ней и осыпающий ее упреками мужчина – Рашид. Отличие заключалась в том, что лицо гостя вызывало в ее душе радость, наполняло тихой надеждой на счастье. Она продолжала удивленно смотреть на Андрея, и ей хотелось, чтобы он, наконец, замолчал, и она смогла броситься в его объятия.

– Лейла, родная моя! Я очень боюсь за тебя. Поэтому приехал, послав работу к черту. Сейчас самое важное в моей жизни – это ты. Я привез свои вещи и останусь здесь, рядом с тобой. По крайней мере, в ближайшие дни. Я не хочу оставлять тебя одну в руках Рашида.

«Останется здесь!» – подумала она, не зная, радоваться этой новости или огорчаться. Однако, когда Андрей привлек ее к себе, Лейла не устояла. Как она тосковала по нему! Как ей хотелось, чтобы он любил ее! И все же у нее не было на это ни малейшей надежды.

– Любимая моя! Я не оставлю тебя одну.

Она вздохнула. Слегка отстранив ее, он спросил, глядя ей в лицо:

– Почему ты молчишь и вздыхаешь? Ты не проронила ни слова. Ты не рада моему приезду?

– Конечно, рада. Просто я не ожидала.

– Два дня назад Рашид приезжал в Москву, и мы встречались с ним.

– Знаю. Он сказал мне об этом.

– Правда? А что еще он сказал?

Лейла села. Сел и Андрей. Помолчав некоторое время, она заговорила:

– Сказал, что пытался убедить тебя отказаться от меня, но ты не согласился, потому что рассуждаешь, как эгоист. И что он тебя хорошо знает, знает, что твои отношения с девушками длятся недолго, что они быстро надоедают тебе, и то же самое случится и со мной – ты меня вскоре бросишь. Если я дам тебе согласие, то рискую потерять все.

Она чувствовала, что уже потеряла все и что ей пришел конец, но вместе с тем продолжала хладнокровно и беспристрастно передавать слова Рашида, словно они выражали только его опасения и нисколько не волновали ее саму.

– Так и сказал? Негодяй! Надеюсь, ты не поверила ему?! – произнес Андрей с раздражением.

– Не знаю, верить или нет.

– Лейла, не говори так! – он невольно повысил голос. – Боже мой! Этого я и боялся – что он придет и посеет в тебе сомнения. Не может быть, чтобы ты сомневалась во мне и думала, что я способен поступить подло. Я никогда не предполагал, что буду стоять перед тобой и доказывать свою любовь. Я считал, что ты веришь мне – твердо и глубоко. Рассчитывал, что ты пошлешь Рашида к черту, едва он заведет подобный разговор с тобой. Послушай меня: в том, что он сказал о других девушках, он прав. Они быстро надоедали мне, потому что я не любил ни одну из них. Ты понимаешь разницу между тобой и ими? Я люблю тебя, и никогда не любил никого, кроме тебя. Наверное, ты не поверишь, но все прошедшие десять лет я мечтал о тебе. Временами я даже становлюсь мистиком, думая о том, что не случай свел нас с тобой, а мое огромное желание, – желание, которое пылало во мне, не угасая ни на день. Именно оно заставило жизнь подстроить этот случай.

В данный момент разговор интересовал Лейлу только с одной стороны: он переадресовывал Андрею вопросы, направленные прежде ей самой. Вопросы переводили ее из позиции обвиняемого – хотя суд Андрея над ней еще не начинался – в позицию обвинителя. Поэтому ей не хотелось углубляться в спор.

– Хорошо, Андрей. Оставим эту тему, тем более что мне известно, почему Рашид говорит такое.

– Правильно. Ты должна хорошо понимать одно: не забота о тебе движет Рашидом, как утверждает он, а желание очернить меня в твоих глазах, чтобы ты досталась ему.

– Этого не случится. И мое решение не связано с тобой. Я отказала ему еще до твоего появления, потому что не люблю его.

– Ах, как мне приятно слышать это! Но я все равно очень боюсь – не Рашида, не твоего отца и не кого-то другого, а тебя саму, Лейла. Мне кажется, что ты неожиданно остыла ко мне.

– Я просто выбилась из сил.

– От чего?

– От происходящего.

– Странно. Ты с самого начала выбилась из сил? Я не предполагал, что твоя решимость бороться за нашу любовь поколеблется с первого натиска.

– Это не натиск, а постоянные атаки. Меня утомили все эти споры, вопросы, ответы. Утомили допросы. Мне хочется, чтобы все закончилось, Рашид.

Имя слетело с ее языка случайно и неосознанно. Андрей в недоумении уставился на нее:

– Рашид? Ты зовешь меня «Рашид»? До такой степени все перепуталось в твоей голове? До такой степени ты не различаешь его и меня?!

Она обхватила голову руками и опустила глаза. Действительно, все перепуталось в ее голове. Чудовищно смешалось, и она почувствовала, что попытка оправдаться ни к чему не приведет. Андрей ждал ее ответа, но она молчала. Ей не хотелось оправдываться, не хотелось говорить, не хотелось искать ответ…