Денни внимательно слушал, никак не комментируя поведение Келлана. Он не стал и утешать меня, вселяя ложные надежды. Когда я наконец умолкла, он не стал говорить, что все это ерунда, или что все будет в порядке, или что я уж слишком остро на все реагирую. Он просто слушал и кивал, а я вдруг поняла, почему люди стараются утешать друг друга без какого-либо смысла. Если ты, выложив кому-нибудь все свои страхи, не слышишь в ответ: «Да все это, скорее всего, чепуха», – они как бы становятся оправданными, даже если у тебя на самом деле нет никаких подтверждений.

Когда мне уже нечего было сказать, Денни уставился на шов на чехле дивана, возможно подыскивая подходящие слова. Я смотрела на него, чувствуя себя опустошенной и усталой. Потом Денни как будто что-то заметил, наклонился поближе к уродливому оранжевому дивану и, пустив в ход обе руки, вытащил что-то из маленькой дырки в распоровшемся шве, которую я до сих пор не замечала.

В руке у него оказался листок бумаги, и мое сердце подпрыгнуло. Это была еще одна любовная записка от Келлана, последняя весточка той игры, которую он оставил для меня, уезжая в турне, – с тех пор, казалось, прошла целая вечность.

Денни развернул листок, видя, что у меня снова заблестели глаза, и просмотрел его, прежде чем протянуть мне со словами:

– Думаю, это тебе.

Дрожащими руками я взяла листок и затаила дыхание, сморгнув упрямые слезы.

Я спрятал это подальше, надеясь, что ты найдешь эту записку не сразу, что пройдет много времени после моего отъезда. Надеюсь, пройдут месяцы, и я буду в пути, далеко-далеко от тебя. Я не могу вообразить, что сделает с нами разлука, но надеюсь, что мы станем еще ближе. Я надеюсь, что мы будем любить друг друга еще сильнее, чем прежде. Я надеюсь, что, когда вернусь, ты будешь со мной. И если быть до конца честным, я надеюсь, что, когда я вернусь, ты согласишься выйти за меня замуж, пусть и не в тот же день. Потому что я хочу именно этого, именно об этом я мечтаю. Чтобы мы с тобой были вместе до конца наших дней. Я не знаю, что бы я делал без тебя. Я так люблю тебя… Но если по каким-то причинам мы не сблизимся еще сильнее, если что-то встанет между нами, то прошу, умоляю тебя, не предавай меня. Будь со мной. Всегда со мной. Переживи все вместе со мной. Просто не бросай меня, пожалуйста.

Я люблю тебя, я всегда люблю тебя.

Келлан

Когда Денни ушел, я отправилась спать, сжимая в руке записку. Я знала, что Келлан написал ее еще осенью, до того как между нами что-то изменилось, и все равно она меня успокоила. Он уже тогда понимал, что, пока он будет далеко, в пути, может что-то случиться. Он понимал это и заранее умолял меня не бросать его. А я и не хотела этого делать. Мне нужен был Келлан. Я желала той судьбы, которую он изложил в своем маленьком письме. Просто я хотела еще и доверять ему.

На следующее утро мой телефон зазвонил очень рано. Все еще сжимая записку в пальцах, не желавших отпускать ее, я нашарила шумевший телефон и сумела нажать на кнопку ответа, прежде чем аппарат переключился на автоответчик.

В моем ухе зазвучал теплый голос:

– С годовщиной!

С улыбкой я перевернулась на спину, представляя темно-синие глаза Келлана.

– Тебе незачем повторять это каждый раз, когда ты звонишь.

Он вздохнул, и этот звук почти заглушил скрип моего матраса.

– Я знаю, но мне до сих пор не по себе, что я пропустил такой день, что не смог прилететь к тебе. Целый год вместе – это очень много, и мне ужасно хочется тебя увидеть… Но пока ничего не получается.

Я прикусила губу. Келлан уже говорил, что записать альбом будет не так-то просто. Когда он уже думал, что сможет приехать ко мне, звукозаписывающая компания предъявила ему дополнение к контракту: корпорация желала сначала официально одобрить каждую из песен, подлежащих записи. Келлана совсем не обрадовала мысль о том, что кто-то будет судить о его музыке, но выпуск альбома – дело дорогое, и студия хотела быть уверенной, что получит лучшие композиции. В финансовом отношении это, конечно, имело смысл, но также и делало процесс записи более сложным, в особенности потому, что компания хотела завершить все подготовительные работы до того, как группа в мае доберется до Лос-Анджелеса. Так что времени у Келлана и ребят было совсем немного.

Конечно, я все прекрасно понимала, но мне безумно хотелось провести годовщину вместе со своим парнем, а не с бутылкой «Найквила»[8].

– Конечно, Келлан, это все не шутки. Я понимаю. К тому же я и чувствовала себя в тот день не очень, и ты ведь прислал мне цветы…

Подумав о букете, стоявшем в другой комнате, я улыбнулась, но Келлан снова вздохнул.

– Ну да, цветы, которые ты даже не получила вовремя. Мне ужасно жаль. Я был уверен, что в субботу вечером посыльный найдет тебя у Пита.

Теперь уже вздохнула я.

– Да все в порядке, Келлан, это совсем не важно.

– Для меня – важно, Кира. Мне действительно жаль, что все так повернулось. Но я это возмещу когда-нибудь… Обещаю.

Повернувшись на бок, я опустила голову на ладонь. Мы оба ненадолго замолчали, и я ощутила напряжение, вспомнив обо всех тех препятствиях, что стояли между нами, физических и эмоциональных. Сжав в руке найденную накануне записку, я прошептала:

– Я вчера нашла твое письмо, то, что было спрятано в диване.

Последовала пауза, потом что-то скрипнуло, как будто Келлан резко повернулся на своей койке.

– Ох… И?..

В его голосе я услышала неуверенность, как будто ему показалось, что он зашел уж слишком далеко, признавшись в том, что хотел бы жениться на мне. Может быть, он думал, что я этого не захочу. Может быть, подозревал, что я до сих пор надеюсь выйти замуж за Денни, поскольку когда-то собиралась это сделать.

– Ты действительно хочешь такого будущего для нас?

– Да, Кира, хочу… Хочу постоянно. А… а ты?

– Да.

Конечно, я не забыла все те страхи, в которых накануне признавалась Денни, страхи, которые тот лишь усилил своим молчанием, но язык опередил мысли. Поскольку в голове внутренний голос буквально кричал: «Если тебе кажется, что он тебя обманывает, то, скорее всего, так оно и есть!» – я быстро добавила:

– Ну, то есть… Может быть… Когда-нибудь…

Пока Келлан переваривал мой не слишком пылкий ответ, неловкая тишина стала как будто плотнее. Ощутив отвратительное напряжение, начавшее нарастать внутри, я прошептала:

– Я так соскучилась…

Келлан ответил мгновенно:

– Я тоже скучаю. Конечно, мы виделись не так давно, но этого недостаточно, совсем недостаточно… Я скучаю по-настоящему.