* * *

…Ничего хорошего Рудин на сосне не высидел. Сумерки опустились на бор, обещая через полчаса погрузить все вокруг в непроглядный мрак. Серега уже хотел было спускаться, когда во двор вышла Нина с корзиной и направилась к бане.

— Да уж… — озаботился наблюдатель, рассмотрев в тусклом свете дворового фонаря женский силуэт. — А нехорошо это, когда чужаки в дому — и женщина… Как-то они с тобою обошлись?

За Ниной неотступно следовал какой-то мужлан — видимо, контролировал. Повозившись возле двери бани, женщина направилась к сараю, откуда вскоре раздался радостный собачий лай.

— Я вас потом самих в сарай запру, фимозы! — клятвенно пообещал Серега, стиснув зубы при мысли о том, что чужие могли издеваться над его собаками. — И буду держать, пока не залаете, блин…

От сарая Нина направилась к приторчавшему на отшибе туалету, кормой обращенному к кустистой опушке. Мужлан было посунулся следом, однако махнул рукой и вернулся к часовому у бани.

— Ну, так-то лучше, — удовлетворенно констатировал Серега, молнией низвергаясь по стволу и скоренько припуская по периметру усадьбы к сортиру.

Перемещение получилось на удивление удачным. Наблюдатель на вышке и трое во дворе продолжали отравлять свой слух магнитофонными воплями, да и темно уже было, фонарь в глаза светил, а посему, хотя Рудин и ломился с немалым шорохом и шибко не пригибался, никто его не вычислил.

— Нина, это я, — громко прошептал Серега, оказавшись за спиной сортира и приникая ртом к самой большой щели. — Как слышишь, прием!

— Серега? Ты как здесь? — Рудин не уловил в голосе женщины радости после долгой разлуки, однако отнес этот факт на счет явной некорректности ситуации. Кому понравится, когда при отправлении надобностей кто-то подкрадывается сзади к сортиру и рвется пообщаться?! Однако сейчас было не до приличий, да и время поджимало, потому Рудин опустил все условности и скоренько приступил к получению информации.

— Кто такие?

— Не знаю… Очень плохие люди. Ворвались вечером, Ефим их привел.

— Ефим?! Вот же гадина, а! Ничего, зачтется ему…

— Они его убили. Забили насмерть. Он бросился на них, вот и…

Рудин не уловил в голосе женщины ни капли сострадания, и ему это страшно не понравилось.

— Что они с тобой сделали?

— Со мной? Ну… давай не будем об этом. Что ты еще хочешь знать?

— Хочу знать, сколько их, этих гадов, — свистящим шепотом принялся перечислять Серега, ощущая, что его большое доброе сердце переполняет лютая злоба к захватчикам. — Где Соловей, Масло, Василий, мать их так! Вояки фуевы, фимозы недоделанные! Где лежит оружие, патроны. Как сидят эти твари, как размещаются, что делают. Только быстро и внятно — выкладывай!

Нина довольно толково ответила на все вопросы. Узнав, что реквизированное в усадьбе оружие хранится в комнате у Толхаева, Рудин заметно оживился.

— Ты его уже кормила?

— Нет, сейчас как раз пойду, — Нина верно уловила ход мысли Рудина. — Ничего не выйдет — когда я его кормлю, кто-нибудь из них заходит в комнату и смотрит. Боятся, видимо, что я схвачусь за оружие. А я и не думала — Денис же там…

— Эй, женщина, ты что там, веревку проглотила? — крикнул от бани соглядатай. — Почему так долго, э?

— Сейчас — сейчас — уже иду! — возвысила голос Нина. Трое во дворе заржали — видимо, ситуация показалась им комичной.

— Ничего, козлята, посмейтесь в последний раз… — ненавидяще процедил Рудин и на прощанье быстро проинструктировал женщину:

— Вот что… Как зайдешь в комнату к Толхаеву, откроешь оконце — проветрить. Оно маленькое, вряд ли они заподозрят что-нибудь. Когда Гришу кормить будешь, сядь поближе к оружию и заранее наметь, что будешь брать. Мне нужен любой из наших карабинов и хотя бы пачка патронов к нему. Так вот — как погаснет свет, возникнет небольшая суматоха, ты под шумок должна успеть вытрусить карабин с патронами за окно. Там как раз тыльная сторона, пока они во дворе будут толочься, пока найдут, что почем, — времени пройдет достаточно.

— А свет точно погаснет? — с затаенной надеждой спросила Нина.

— Погаснет — я обещаю, — заверил ее Рудин. — Как только окно откроешь, это будет для меня сигналом. Примерно через минуту я оборву провод — раньше никак не добраться. Ты, главное, все просчитай, чтобы не шумела, когда. будешь ствол во двор спускать. Сумеешь?

— Я все сделаю, даже если они меня после этого убьют, — твердо заявила женщина. — Все сделаю…

— Не надо, чтобы убивали, нам лишние Розы Люксембурги без надобности, — сердито поправил ее Рудин. — И запомни хорошенько: когда свет погаснет во второй раз, бери Дениса и лезь в подпол. Только не сразу, а чуть погодя, когда начнется. Они на крышку подполья ничего не поставили?

— Нет, мебель на месте… А как я узнаю, что уже началось?

— Ты увидишь, — пообещал Рудин. — И услышишь. Почувствуешь, одним словом. Все — давай, выдвигайся. А то сейчас твой провожатый проверять припрется…

* * *

За те несколько часов, что так неосмотрительно подарил Директору шантажист, «иксы» исследовали каждый квадратный метр территории, прилегающей к речному вокзалу. Составили подробный план местности, обозначили все возможные варианты действий противника и даже умудрились на скорую руку, схематично прорепетировать каждый из этих вариантов. Пообщались со сторожами: соответственно, речного вокзала и павильона игровых автоматов, представившись сотрудниками ФСБ, мелькнув ненавязчиво липовыми ксивами. В результате общения появились два великолепных снайперских гнезда — на втором этаже закрытого на ночь вокзала и на крыше павильона. С обеих точек просматривалась набережная, прилегающая к ней часть акватории и все подступы к причалу — проведя тщательную рекогносцировку, Директор не обнаружил ни одного метра перекрытого пространства. Иными словами, где бы шантажист ни находился в момент обмена, везде его настигнет снайперская пуля — спрятаться на набережной негде.

— Ваш объект — плечи, — проинструктировал Директор Умника и Рекса, залегших в снайперских гнездах. — Конечно, лучше бы — ноги, но, сами понимаете: если брюки темные, на фоне асфальта не различить. Да, если он явится не в обещанном белом плаще, будет сложнее. Но расстояние мизерное, по сто метров на брата, а вы у меня мастера — разберетесь. При любом варианте — убивать его нельзя ни в коем случае. Прошу помнить. Если, не дай бог, кто-то из вас его завалит, буду считать личной обидой…

Перекрыв все подходы с суши, занялись плавсредствами. Руль сгонял на лодочную станцию, нанял моторку на полчаса и покатался вдоль набережной, изучая береговое покрытие. В районе девятой тумбы простукали багром каждую каменную плитку, но ничего подозрительного не обнаружили. Пологие каменные скаты береговой «рубашки» не содержали никаких отверстий или пустот, кроме осклизлого илового налета, ничего примечательного не было. Решив подстраховаться, Док у самой ватерлинии приспособил на стальном пруте упакованный в целлофановый пакет уровневый тепловой датчик. Датчик реагировал на любое тело, температура которого превышала 30'С, появившееся в радиусе ста метров в ограниченном уровневом диапазоне: семьдесят сантиметров над ватерлинией, семьдесят — под.