Хотя есть ещё троица тех, с самогонкой, которую мы из автоматов покосили, но тоже не думаю, что догнать и отомстить будет задачей номер один. Главное, чтобы из этого таинственного Центра какие-нибудь вертолёты не послали, но на это я уже жаловался.

Тьма становилась всё гуще, лес вообще расплылся в чернильной густоты пятна по сторонам, пришлось включить фары. К счастью, Шмель сумел нарыть в «Пламени» светомаскировочные колпаки на них, так что мы всё же не на все окрестности светили, а так, очень аккуратно и умеренно, скромно, можно сказать.

Так никакой погони и не случилось, к нашей радости. Двигались в темноте ещё часа три, оставив между собой и местом боя не меньше сотни километров. Навигационные системы пока работали, и, вместе с картами, дорогу удавалось отыскивать даже без света. В конце концов нам попалась развилка, которая вела к маленькой деревеньке километрах в четырёх от дороги.

— Свернём, — скомандовал я. — Смотри только, чтобы следов на повороте не натоптать, тут ездят редко.

— А чего? Нормально ведь едем вроде, — удивилась Татьяна.

— Дальше естественный рубеж — река и возле неё деревня, — сказал я, посветив фонариком на карту и потыкав пальцем в условные обозначения. — Могут быть люди, а что нынче за люди — никто не знает. Лучше засветло подъезжать. А здесь, если карте верить, вся деревня в полтора дома. Если даже мертвяки есть, то не страшно, разберёмся. А бандитов там точно быть не должно — смысла ноль там сидеть, деревня даже не на дороге.

Свернули хитро — через обочину, дальше по траве, в поле, и лишь потом вернулись на дорогу. Хорошо, что ни в какую канаву не влетели, но следы скрыли. Дальше был короткий марш по мягкой лесной дороге, и затем фары высветили слегка покосившиеся избы, выложенные из посеревших от времени и непогоды брёвен, стоящие за полуразрушенными и покосившимися заборами.

— Нормально, — сказал я и скомандовал в рацию: — Колонна, стой! Выгружаемся.

Надо было рассредоточить и замаскировать машины, но для этого неплохо было бы определить подходящие места, а заодно и проверить деревню на предмет нежити или лихих людей. Поэтому машины снова отогнали чуть назад, к опушке близкого леса, выставив возле них охранение.

Пошли на осмотр двумя тройками, с противоположных концов. Деревенька крошечная была, чуть больше десятка дворов, съехали из неё давно. Или старики жили да и вымерли постепенно, как случалось у нас обычно с «неперспективными» деревнями. Много таких раскидано по просторам нашей необъятной, ой как много… Полуразваленные сараи, покосившиеся дома, завалившиеся заборы. А вот стёкла в половине домов есть — деревеньку никто не разорял, она сама обезлюдела. Если кому надо — заезжай да живи, без вопросов.

В каждую избу сначала смотрели через окно, подсвечивая фонариком, затем заходили по скрипучему и часто полуразвалившемуся крыльцу и досматривали уже так, изнутри.

— Гля, грядки перекопаны, — сказал Большой, показав стволом АКС на огородик в четвёртом по счёту дворе, в который мы зашли.

— Замерли все, — немедленно среагировал я, скомандовав в рацию. — Признаки цивилизации проявились.

Дом стоял перед нами, пустой и безжизненный, но Большой был прав — по грядкам кто-то с заступом прошёлся. Тут уже не перепутаешь и не ошибёшься, но вот ещё проверочку…

— Окна держите и вокруг, — шепнул я Татьяне с Большим. — Сортир проверю.

Скворечник «русского народного сортира» высился в дальнем углу двора, за огородом. Постоянно оглядываясь на дом, подошёл к нему и обнаружил, что там даже двери нет, а дощатый пол провалился в выгребную яму уже много лет назад. Да и запах характерный отсутствовал. Выводы? А какие угодно. Из другого дома огородник ходит, для конспирации, или вообще приезжает откуда-то. Плохо, что в темноте шаримся, и плохо ещё, что за нашими телодвижениями давно наблюдают, если кто в деревне живёт.

— Повнимательней, здесь есть кто-то.

Наверняка есть, вот только где? Точно не в этом доме, где огород вскопан, в другом где-то люди. И имеют основание опасаться гостей. Впрочем, сейчас у всех такие основания есть. Гости бывают разные, если цитировать почти точно некоего Кролика из детской сказки. Иных и поопасаться не грех.

А вот насчёт того, представляют ли местные обитатели опасность — это уже вопрос такой… откуда нам знать, как у людей с нервишками и выдержкой? Но не думаю всё же, что тот, кто прячется и наверняка следит за нами, будет первым стрелять. Как нам его обнаружить только?

Почва здесь песчаная, лесная, не думаю, что следы заметать кто-то будет. Огород огородом, а таскать за собой куст срубленный, например, даже до ветру мало кто догадается.

— Осмотритесь, следы на земле видит кто? — снова заговорил я в рацию.

Через несколько секунд ответ пришёл, Лёха заговорил:

— Видим. В калитку ведут, у которой мы стоим. И открывали её недавно.

— Ты где? Мигни красным.

Чуть поодаль часто замигал небольшой красный кружок сигнала. Ага, понятно, через двор от нас. Туда мы и направились всей тройкой. Лёхина же тройка позиции заняла за углами дома напротив, отойдя подальше от возможного противника и укрывшись. Грамотно, но… опасно. Если так двигаться перебежками, то нормальный человек может неправильно понять, что мы задумали, и если у него есть оружие, то и пальнуть, решив свою жизнь подороже продать. Поэтому надо тактику менять немедленно и резко.

— Здесь ждите, — сказал я своим и совершенно открыто направился к калитке.

— Куда? — возмутилась было Татьяна, а затем вдруг замолчала и просто пристроилась ко мне.

— Куда? — возмутился уже я, на что получил исчерпывающий ответ:

— Если демонстрировать миролюбие, то лучше с дамой.

С этими словами она стащила с головы «шэпээску» с целью упрощения её половой идентификации.

— Может, лучше топлес? — предположил я. — С твоими формами оно надёжнее и всё такое.

— Сейчас сам без штанов пойдёшь, — буркнула она, ткнув меня локтём в бок. — Пошли.

За калиткой успели сделать шагов пять, не больше, прежде чем откуда-то из темноты послышался голос:

— Стой! А то стрелять буду!

Голос был мужской, чуток испуганный, но это даже опасней, пальнуть с переляку — святое дело, побоку последствия.

— На хрена? — крикнул я в ответ, пытаясь заодно определить, где прячется крикун.

Похоже, что человек на какой-то момент растерялся от заданного вопроса, но затем мы услышали:

— А что вам здесь надо?

— Да ничего, собственно говоря! — крикнул я в ответ. — Мы здесь проездом, думали место под ночлег найти.

— А зачем по домам ходите? Зачистку устроить решили?

Голос стал требовательным. Но это уже лучше — чуток успокоился, значит и меньше риск того, что стрельба начнётся.