* * *

У храма Матери богов действительно была такая толчея, что Митридату и его спутникам так и не удалось протиснуться к ступеням храма, где виднелся пурпурный паланкин рядом с несколькими другими, крытыми белой, синей и розовой тканью. Со слов Сузамитры выходило, что Марий находится в носилках с пурпурным верхом.

На храмовой площади Митридат столкнулся с Фрадой и несколькими своими телохранителями, которые рыскали повсюду в его поисках.

— Наконец-то нашелся, — пробурчал Фрада при встрече с Митридатом. — Где тебя носило?

— Я выслеживал Гая Мария, — солгал Митридат.

— Ну и как? — с сомнением в голосе произнес Фрада. — Выследил?

— Конечно, — горделиво ухмыльнулся Митридат. — Спроси у Сузамитры, если не веришь.

В этот миг площадь, забитая народом, всколыхнулась от множества криков и взметнувшихся кверху рук с зелеными ветками лавра. Люди увидели показавшуюся из храма женскую фигуру такого высокого роста, что сопровождавшие ее жрецы казались рядом с ней карликами.

Митридат ощутил странную дрожь во всем теле, как когда-то в отрочестве во время своей первой охоты на медведя. Вид огромного лохматого зверя произвел на него тогда сильное впечатление; примерно такое же чувство он испытывал теперь при виде жрицы, изображающей богиню. А может, это сама Кибела?

Бросив в толпу ворох живых цветов, улыбающаяся Кибела, грациозно повернувшись, исчезла в темном проеме храмовых дверей.

— А я-то думал, что Кибела взойдет на колесницу, запряженную львами, — разочарованно промолвил Фрада. — Мне сказали, что богиня должна проехать в этой колеснице по городу вместе с воскресшим Аттисом.

— Это случится позднее, чужеземец, — обратился к Фраде какой-то пожилой пессинунтец. — Теперь Великая Мать будет вещать тем, кто желает узнать свое будущее или исход задуманных дел. Видишь, сколько желающих толпится у входа в храм.

— Небось, Великая богиня делает это не задаром, — усмехнулся корыстолюбивый Зариатр. — Я вижу в числе просителей только знатных и богатых людей.

— Конечно, не даром, — вступил в разговор какой-то фригиец в колпаке, — задаром и обычный шарлатан на рынке не вещает. Тем более богиня!

В окружающей толпе послышался смех.

— А нынче у нашей богини особый проситель — сам Гай Марий, триумфатор и спаситель Рима, — продолжил бойкий на язык фригиец, подмигнув Зариатру. — Я слышал, Гай Марий самый суеверный человек в Риме. Он будто бы даже на войну берет с собой гадалку и действует, исходя из ее предсказаний.

— Кто же тогда одерживает победы — Марий или гадалка? — раздался чей-то насмешливый голос из толпы.

— Одерживает победы, конечно, Марий, но только после того, как ему их предскажут, — ответил всезнающий фригиец.

Возвращаясь с храмовой площади, Митридат неожиданно столкнулся в узком переулке с Адиаторигом, с которым был давно знаком. Вождя тектосагов сопровождало полсотни конных телохранителей.

— Глазам не верю, — спешиваясь с коня, воскликнул Адиаториг, — понтийский царь идет пешком без царской диадемы в неброском плаще. Где твоя пышная свита, Митридат?

— Привет тебе, друг мой, — сказал Митридат, обнявшись с Адиаторигом. — Свою свиту я растерял в толпе, которая готова затоптать даже понтииского царя. Диадема и богатые одежды вряд ли прибавят почтения ко мне в городе, где все жители объяты страстной любовью к Матери богов.

— В этом ты прав, Митридат, — молвил Адиаториг, — хоть Пессинунт и принадлежит моему племени, порой мне кажется, что городом правит Кибела, а не я. Самое смешное, что я сам помогал жрецам Кибелы искать женщину огромного роста. Теперь она выступает в роли богини на празднествах. Однако народ идет к ней и в обычные дни, веря в ее могущество.

Митридат не стал скрывать своего разочарования.

— Так эта высокая красавица, выходившая к народу из храма, не богиня, а смертная женщина?! Адиаториг, ты сразил меня без лука!

Вождь галатов засмеялся.

— Хочешь, я подарю эту богиню тебе, Митридат?

— Только вместе с Пессинунтом, дружище.

— Митридат, ты говоришь языком римлян. Они тоже выпрашивают у меня Пессинунт, обещая взамен сделать меня повелителем всей Галатии. Я не тороплюсь с решением, так как хочу еще послушать римских сенаторов. Кстати, сегодня моим гостем будет Гай Марий, победитель кимвров и тевтонов, — хвастливо добавил Адиаториг. — Я приглашаю и тебя, Митридат. Будет славная пирушка, можешь мне поверить.

— Не сомневаюсь в этом, — улыбнулся Митридат, знавший Адиаторига как большого любителя покутить.

Фрада и Зариатр посоветовали Митридату не ходить на пир к вождю тектосагов именно потому, что там будет Гай Марий. Сузамитра посоветовал обратное, сказав при этом:

— Адиаториг непременно скажет Гаю Марию, что пригласил на свое застолье понтийского царя. И если Митридат там не появится, то Марий подумает, что он убоялся встречи с ним, таким грозным и великим полководцем.

Последние слова Сузамитра произнес с язвительной иронией.

— Я не дам Марию повода так подумать, — сказал Митридат. На пир к Адиаторигу Митридат отправился вместе с Сузамит рой, Фрадой, Зариатром и еще шестью телохранителями. Больше он не взял, дабы Адиаториг не подумал, что он ему не доверяет.

Адиаториг жил вместе с семьей и свитой в загородном дворце, некогда построенном одним из Атталидов. Галатская знать довольно быстро освоила жизнь и быт местной знати, поэтому все усадьбы в округе принадлежали друзьям и родственникам Адиаторига. Вот только в одежде галаты продолжали придерживаться своих обычаев. Они по-прежнему носили узкие штаны и длинные белые куртки с расшитыми рукавами. Знатные галаты часто щеголяли в шапках с оскаленной волчьей мордой спереди и со свисающим сзади волчьим хвостом. Они даже летом ходили в подбитых мехом плащах, словно в память о своей суровой прародине.

Цепко держался дедовских обычаев и вождь тектосагов, поэтому у него на пиру были и старинные галатские пляски с мечами и факелами, и танцы вокруг родового копья, и рукопашные поединки до первой крови… Бородатые суровые старцы, напившись виноградного вина, хором горланили хвалебные песни о храбром Тектосаге, родоначальнике племени, и о его потомках.

К столу подавали зажаренных целиком кабанов и оленей; большие испеченные в золе рыбины едва умещались на продолговатых серебряных блюдах, каждое из которых вносили в пиршественный зал по двое слуг. Чаны, полные меда, стояли на треногах, и любой мог черпать мед специальными ковшами, висящими на стенках чанов. Рекой лилось вино и пиво — хмельной напиток галатов из ячменя.

Подобное варварское пиршество было не в диковинку Митридату. Зато на Гая Мария это зрелище произвело не самое лучшее впечатление.

Знатный римлянин, сидевший за одним столом с Митридатом, мало ел, еще меньше пил, был хмур и неразговорчив.