– Ты настаиваешь? – процедил сквозь зубы Пенхаллоу, моментально приходя в ярость. – Что ты о себе вообразил, Финис? Это мое пастбище, и только я могу настаивать в Тревеллине! Желаешь подкупить Марту? Предложить ей жирный куш? Или ты будешь настаивать, чтобы это сделал я? Старый скупердяй! Ну так вот: я этого делать не собираюсь, а ты можешь попробовать, не возражаю! Представляю, как она расцарапает твою постную физиономию!

– Раз ты так хорошо знаком с ее характером, что рискуешь полагаться на ее преданность, мне остается лишь восхищаться твоей осведомленностью, – с достоинством произнес Финис. – Но должен заметить…

– И не только с характером, так что можешь восхищаться вдвойне! – бесцеремонно перебил его Пенхаллоу.

Финису пришлось проглотить и это. Но Рэймонд не стал дожидаться конца разговора и вышел из комнаты, сообразив, что они с Финисом играют роль шутов, развлекающих отца.

Сейчас, видя, как веселится Пенхаллоу, он понял, что тому удалось сильно огорчить Финиса. Он открыто наслаждался своей властью, под которую попали новые жертвы, и был готов злоупотреблять ею самым безжалостным образом, поскольку объявил, что брат и сестра Оттери почтят своим присутствием завтрашнее торжество.

– Это ваш праздник, сэр, – сказал Юджин тоном, не оставлявшим сомнений относительно его мнения на сей счет.

– А кто придет? – поинтересовался Конрад. – Позови старушку Венгрин и устрой нам цирк!

– Будь я проклят, если она не явится! – весело пообещал Пенхаллоу. – Фейт, девочка моя, проследи за этим!

Фейт спокойно ужинала, защищенная броней уверенности, что избавилась от завтрашнего кошмара. Подняв голову, она тихо произнесла:

– Хорошо, Адам.

Их с мужем разделял только стол, но ей казалось, что он уже далеко.

Рубен, с явным неодобрением наблюдавший, как хозяин набросился на омара, не выдержал и строго заметил, что ракообразные способны причинить такой вред желудку, что завтрашнее торжество придется отложить.

В ответ Пенхаллоу лишь обозвал его старым чертом, сующимся не в свое дело, после чего потребовал вторую порцию омара. Далее он во всеуслышание объявил, что утром послал Обри с чеком в Бодмин, причем единственной целью этого сообщения было привести Рэймонда в ярость.

– Ударился в галоп, отец? – усмехнулся Барт. – Помнится, ты недавно уже брал кругленькую сумму.

– А тебе какое дело, сколько я беру? Если начнете вякать, отдам все три сотни Обри, чтобы заплатил долги!

– Господи! – ахнул Конрад. – Ты снял сразу триста фунтов?

– Надеюсь, что вы все-таки будете вякать, потому что тогда денежки достанутся мне, – елейным голосом произнес Обри.

– Не дождешься! – бросил Конрад.

– Хочется надеяться, ты действительно так богат, как тебе кажется, отец, – заметила Чармин. – Хотя лично я сомневаюсь.

Пенхаллоу подал знак Рубену, чтобы тот наполнил его стакан, и повернулся к Рэймонду:

– Эй, сынок! Ты же вечно лезешь ко мне с критикой. А сейчас язык проглотил?

– Ты прекрасно знаешь мое мнение, – ответил Рэймонд.

– А я вот не забыл, как ты меня критиковал! С ножом у горла! Да, ну и денек сегодня выдался! Клара, старушка моя, за твое здоровье!

Подняв голову, Рэймонд заметил, что Джимми, помогавший Рубену, украдкой наблюдает за ним. Он напрягся, вспомнив, что сегодня утром именно Джимми ворвался в комнату и оттащил его от отца, появившись с быстротой, свидетельствующей о том, что он подслушивал под дверью. Рэймонд ответил на этот взгляд с такой ненавистью, что Джимми изменился в лице. Кровь бросилась Рэймонду в голову: он знает!

За столом велись оживленные беседы, и никто не заметил этой молчаливой интермедии. Неразговорчивость Рэймонда тоже не вызвала удивления: присутствующие решили, что у него очередной приступ хандры. Когда Барт обратился к нему с каким-то вопросом, тот уже полностью владел собой и сумел ответить с невозмутимостью, изумившей его самого.

Выпив несколько стаканов бургундского, Пенхаллоу очень оживился и, когда дамы вышли из-за стола, приказал Рубену достать из погреба пару бутылок портвейна 1896 года.

– Можно подумать, что у вас сегодня день рождения, – недовольно заметил тот.

– Еще не хватало, чтобы я поил таким нектаром Венгринов и Оттери! Давай пошевеливайся! Стаканчик портвейна пойдет мне на пользу.

– Но только не вашей подагре, – проворчал Рубен и пошел за вином.

Нагрузившись портвейном, Пенхаллоу пришел в состояние буйной эйфории, которой так боялась его жена, и велел отвезти его в Длинную гостиную, где сидели дамы. Он уже плохо соображал и ослабил контроль за присутствующими. Воспользовавшись этим, Клэй и Барт незаметно улизнули. Клэй двинулся в бильярдную, чтобы в мрачном одиночестве погонять шары, а Барт отправился в классную комнату на тайное свидание с Лавди. Однако когда Пенхаллоу наконец угомонился и собрался идти спать, выяснилось, что Джимми исчез в неизвестном направлении. Старик потребовал, чтобы в спальню его сопроводили Рубен и Барт, и только тогда заметил отсутствие последнего. Конрад, который, несмотря на свою ревность к Лавди, скорее дал бы разорвать себя на куски, чем выдал брата, немедленно сообщил, что тот разбирается со счетами в конторе у Рэймонда, и вызвался привести его. А Рубен попытался отвлечь внимание хозяина, сообщив, что сыт по горло разгильдяйством Джимми. Парень все время норовит смотаться в деревню. Пенхаллоу сразу забыл про Барта, возразив, что бедняжка Джимми тоже имеет право немного развлечься, тем более что он единственный из всех его отпрысков, кто хоть немного заботится о старом отце.

– Опрометчивое утверждение, – тихо проговорил Юджин. – Если принять во внимание факт, что сей ублюдок исправно уклоняется от своих обязанностей всякий раз, когда в нем заговорит похоть.

– Да вы просто злитесь на Джимми! – крикнул Пенхаллоу. – Боитесь, что я все оставлю ему!

Юджин поморщился, но появление Конрада и Барта помешало ему ответить.

Барт выглядел возбужденным – Конрад застал его распростертым в кресле с Лавди на коленях и бесцеремонно прервал эту идиллию, едко заявив, что ему придется проводить отца в спальню. Барт в ярости вскочил, и от драки его удержала только Лавди, указавшая ему на опрометчивость подобного поведения – если он заставит отца ждать, это лишь натолкнет его на лишние подозрения.

– Где тебя черти носили? – набросился на него Пенхаллоу. – Можешь не врать, я и так знаю, чем ты там занимался!

– Тогда зачем спрашиваешь? – огрызнулся Барт. – Чего ты хочешь? А где Джимми?

– Мог бы и догадаться! – отозвался Юджин. – Развлекается в деревне. В отличие от других, которые делают это, не выходя из дома.

– Заткнись! – процедил Конрад.

Юджин сладко улыбнулся.

– Какая трогательная преданность любимому братику.