— Петер, а что будет с Антоном и его друзьями?

— Избавлюсь от всех и покончу с этим. Покончу со своим прошлым и начну новую жизнь — жизнь правителя Царства Аридверских!

Софиан ему улыбнулась. Эта улыбка была насквозь пропитана обманом, но Петер из-за своих иллюзий не заметил этого.

На высокой платформе, где недавно он говорил свою предвоенную речь, стоял трон, лежала на красной подушке золотая корона, которую когда-то собирался надеть Аристарх. Шпионам Эрамгедона удалось вернуть старые традиции и найти эту корону вместе с троном. Также привезли телевидение в звездолет для такого события. Журналистка Уиллер, заметив Петера, на него набросилась с вопросами вместе с роботами-операторами, которые окружили Петера и начали сумасшедше щелкать камерами:

— Петер, о чем вы сейчас думаете? — Уиллер очень близко поднесла огромный микрофон к губам Петера, — Вы рады или грустны? Вы жалеете о том, что уничтожили все Королевство? Как вы думаете, примет вас народ, как нового правителя?

— Скажу одной фразой: я отвечу на ваши вопросы, когда начну надевать корону, — отмахнулся от журналистки Петер, направляясь к своему трону.

Трон… его трон…Он с детства мечтал на нем сидеть, любил, когда родители не видят, играть в игрушки, сидя на нем, и представлять себя правителем, а игрушек поданными, но родителям эта игра не нравилась, и они не давали на троне сидеть. И вновь ему сейчас не дадут сесть…

Спустя некоторое время в ангаре собрался весь народ, операторы начали снимать представление, на всех телевизорах Галактики крутили предстоящую коронацию, каждый житель с интересом начал смотреть новость, даже во время тяжелой работы, даже в сонном состоянии.

Звездолет летел по просторам одинокой планетарной системы. Маленькая звезда осветила ангар дружелюбно. Все помещение озарилось нежным светом. Петер поднялся на платформу и, подняв высоко голову, заговорил. Мариам и Гэриш стояли рядом с ним и держали красную большую подушку, на которой лежала корона и друг с другом шептались, предвкушая грандиозное событие.

— Жители всей Главной Галактики во Вселенной, — величественным тоном заговорил Петер, глядя на всех присутствующих, — вот и настала новая эпоха. В войне была победа за мной, я выиграл и стер с Галактики все Королевство и начинаю возвращать свое Царство! Царство, в котором я буду править, Царство, в котором вы будете жить и радоваться! Новые законы будут всех удовлетворять. Мы будем дальше развиваться, подниматься вверх по лестнице. А затем Царство станет Галактической Империей! Мы — новая Империя!

— Да здравствует новый император Петер Фриджаин Гантес Хьюган Табиас Аридверский! — крикнули все гости в ангаре.

Петер устремил счастливый взгляд на Софиан, которая стояла на первом ряду и, подарив ей радостную улыбку, рукой позвал к себе. Девушка быстро поднялась на сцену и подошла к Петеру. Он, рассматривая ее любовным взглядом, нежно взял за руку и объявил:

— Эта девушка была всегда со мной. Она поддерживала меня в трудную минуту, всегда помогала. Признаться, я ее очень сильно полюбил. Никогда я не испытывал подобных чувств, какие испытывал к моей принцессе. И скоро она станет моей…

Весь зал начал аплодировать. Софиан изобразила на лице удивление. Петер достал из кармана брюк красную шкатулку, обтянутую бархатом, и раскрыл ее. В шкатулке лежало кольцо, переливающееся золотом. Софиан ахнула, увидев это, и прикрыла рот ладонями. Зал затаил дыхание, с интересом наблюдая. Достав кольцо, Петер протянул его Софиан и спросил, очарованно глядя на девушку:

— Будь моей, Софиан, навеки веков. Я очень сильно люблю тебя. Ты вся моя Вселенная.

Софиан изобразила на лице сильное изумление. Немного поморгав, девушке удалось заставить свои глаза защипать, и из тех потекли слезы. Она тотчас кивнула, радостно глядя на кольцо. Петер поцеловал ей тыльную сторону ладони, надел на палец кольцо и, поднявшись, почувствовал, как Софиан обхватила руками ему шею и прильнула к его губам. Вскоре, перестав целовать ее, Петер вновь обратился к залу.

Каждый житель Галактики наблюдал за новостями, за счастливым лицом Петера, и был довольно впечатлен этим. Некоторые оплакивали Королевство, некоторые с восторгом встретили новое государство.

— Мы станем новыми правителями! — громко говорил Петер, — Я буду защищать свою Империю, Галактику, каждого жителя и не позволю на нас напасть или атаковать! Империя будет процветать, Империя будет тем самым великолепием, каким было Царство моих родителей. Мы объединимся с Федерацией Вселенной, Галактикой Млечный путь, с такими государствами, как Орион и Сириус, с Галактикой Андромеда и Сомбреро. Я — второй сын Фриджаина и Беллатрисы, наследник Аридверских, продолжу их правление! Да здравствую я, новый император! БОДИ ХОМИ КАЙ!

Мариам и Гэриш подошли к Петеру и, взяв корону, начали надевать ее на голову. Петер светился всем лицом, чувствуя, как сердце сильно забилось в груди.

А на Финиксе, Ксандерсе и Лэндране повсюду ударили мощные молнии. Молнии, которые уничтожили бы любого при столкновении, молнии, которые начали открывать эру Возрождения Древней Империи.

И вскоре на других планетах произошел хаос. Каждую землю планеты, землю спутника планеты, неважно, есть ли там жизнь или нет, били молнии, разламывали землю на огромные куски.

И в звездолете начало происходить неладное. Яркий свет звезды прекратил освещать ангар звездолета. Корабль накрыла бездушная тьма. Петер почувствовал, что что-то сильное сжало ему легкие, и начал кашлять. Кашлял так сильно, что почувствовал испуг за самого себя. Он прижал свою руку ко рту и, когда кашлянул, почувствовал на руке что-то теплое, и увидел на ней кровь. Он кашлял кровью…

Вскоре изо рта потекло много крови. Его начало сильно рвать кровью, ему казалось, что сейчас с ней он будет выплевывать все внутренности, которые сильно друг с другом сжались и казались уже готовыми вылезти наружу. Кости начали ослабевать, зажившая нога после дуэли вновь свернулась. Петер упал на пол, продолжая кашлять и чувствовать, как что-то невидимое внутри сгребало ему легкие.

— П-помогите мне кто-нибудь… — умоляя, прохрипел Петер, не замечая, что возле него начала образовываться лужа крови.

Но все смотрели на него с улыбками на лицах, кроме журналистки Уиллер, которая ничего не понимала и удивлялась реакции на его мучения:

— Вы что, слепые и глухие? Не видите, что ему плохо?

Но ее вопрос проигнорировали. Софиан рассматривала Петера жадным и злорадным взглядом, прикусывая нижнюю губу и нервно ковыряясь в пальцах. Наслаждение внутри нее сильно горело. Петер начал задыхаться, кости внутри хрустели и ломались, мышцы полностью ослабевали, с глаз начала литься кровь, из-за чего он начал плохо видеть всех вокруг…

— Р-Ринчэн…прошу…помоги! — крикнул он другу, заметив, как тот торжественно поднимался на платформу.

Эрамгедон уверенной походкой