При боевой работе у самого Пакистана, особенно под Джелалабадом и Кандагаром, где приходилось накрывать перевалочные базы и караванные пути, самолеты проходили вдоль границы и после удара сразу отворачивали в глубь ДРА. Бомбя дорогу на Пешавар, где цели лежали в 3–5 км от «ленточки», экипажи проходили над трассой до самой границы, из-за чего Су-24 случалось на вираже «чиркнуть по ней крылом». Угрозу пакистанских перехватов предупреждало звено МиГ-23 из Баграма, дежурившее вблизи, на 2000–3000 м выше бомбардировщиков. Иногда на самолетах пищала «Береза», сигнализируя о работе чужого радиолокатора, однако тепловые ловушки в ответ не отстреливали, ведь фейерверк в ночном небе сразу выдал бы группу.

В ответ на продолжавшиеся попытки «засечь» бомбардировщики неизвестной РЛС был подготовлен весьма радикальный план. Ударную группу должен был сопровождать самолет с противорадиолокационным вооружением, который бы зафиксировал место работы РЛС бортовым пеленгатором «Филин» и атаковал ее самонаводящимися ракетами Х-58. В конечном счете, от ракетного удара отказались, сочтя чересчур вероятным попадание по РЛС и маякам афганских аэродромов в Хосте и Кандагаре. Весьма нежелательными были и дипломатические осложнения, которых не пришлось бы долго ждать, если атакованная цель оказалась бы на территории Пакистана.

За ноябрь-декабрь 1988 года на боевой счет 735-го полка были записаны следующие результаты:

уничтожены 2360 мятежников,

разгромлены 2 штаба исламских комитетов,

143 ДШК, 5 казарм,

41 ЗГУ, 27 складов,

8 ПЗРК, 50 вьючных караванов,

93 ПУ реактивных снарядов,

401 реактивный снаряд,

56 минометов,

5460 кг взрывчатки,

400 бочек ГСМ,

9 радиостанций,

31 автомобиль.

Несмотря на скрытность ночных высотных вылетов, командование стало принимать дополнительные меры безопасности, программируя «кривой» выход в назначенную точку или отворот перед ней для бомбометания с неожиданного направления, обманывающий наблюдателей противника. Подобная прокладка ломаного маршрута обеспечивалась возможностями ПНС, позволявшей задать путь с заданным числом поворотных пунктов и в автоматизированном режиме выйти в требуемый район в радиусе до тысячи километров. Избегая засадных позиций ПВО на горных вершинах, возвращение строили по обходному маршруту и обязательно меняли курс при повторном ударе по той же цели.

На вертолеты ПСС при работе в дальних «углах» надежды не было, рассчитывать в аварийном случае приходилось на собственную удачу и запас патронов. В обязательный набор, помимо штатного ПМ с четырьмя обоймами, входили АКС-74У, четыре магазина к нему и по паре «лимонок» Ф-1 и гранат РГД-5. Автомат, как самое ценное, прятали на груди под подвесной системой парашюта, не доверяя НАЗу под сиденьем, а остальные запасы рассовывали по карманам. Носить их там было крайне неудобно, к тому же угловатое железо выпирало отовсюду, быстро рвало карманы и норовило вывалиться наружу. Получить специальные разгрузочные жилеты (боевые НАЗ-И) не удалось, их не хватало даже вертолетчикам в Афганистане, и в полках начали самостоятельно кроить «лифчики» с карманами под автоматные магазины и гранаты. У николаевцев «законодателем мод» выступил начальник парашютно-десантной службы А. Соловьев, соорудивший легкую жилетку на лямках из старых чехлов и парашютных строп, а местных летчиков обшивали собственные жены.

В боевой работе Су-24 оказался вполне надежным самолетом, случаи отказа по планеру и двигателям АЛ-21Ф-3 были единичны и относились в основном к системам управления силовой установки, механизации и гидравлике. Один раз произошел помпаж двигателя на самолете замполита эскадрильи майора Рыбака. Вспышки в сопле заметил его ведомый, после чего Рыбаку пришлось выключить неисправный двигатель и, аварийным способом избавившись от подвесок, возвращаться домой. Су-24, тянувший на одном двигателе, снизился до рискованной высоты, но долетел благополучно. Неоднократно случались отказы выработки топлива из ПТБ, причем дефект оказался тем более неприятным, что нажатие кнопки аварийного сброса разом избавляло самолет от всех подвесок для уменьшения посадочной массы, а лишних баков не было. В 735-м полку таким образом потеряли шесть баков. Поругивая «выдумавших самолет сионистов», в полках сохраняли дефицитные ПТБ, перекоммутацией электроарматуры отключая канал их сброса, чтобы с замков уходили только бомбы. Неизбежные отказы сложной электроники поначалу шли валом, в частности, на каждом третьем-четвертом самолете не работала БЦВМ, но постепенно системы «прирабатывались», и неисправностей становилось все меньше. Из-за спешки при подготовке случались ошибки с программированием, а то и просто путали блоки – накопители информации при установке на самолеты. Однако южнее Баграма к этому времени наших войск уже практически не было, и «рекламаций» не приходило до тех пор, пока в начале декабря при бомбардировке горного района севернее Кабула взрывы прозвучали в предместье города. Погибли наши десантники, а подозрение пало на 735-й бап. Прилетевший разбираться в Карши генерал армии В.И. Варенников привез с собой осколки с сохранившейся резьбой и маркировкой. Но на аэродромных складах таких не оказалось, и обвинение сняли, списав произошедшее на душманскую диверсию.

Фрагмент полетной карты с метками целей к востоку от Кабула

Боевых повреждений и потерь полки Су-24 над Афганистаном не понесли. И все же напряжение и усталость, помноженные на ночной образ жизни, дали свои результаты. Немалую роль в двух произошедших аварийных случаях сыграла и погода. Готовясь к вылету сырой туманной ночью 13 декабря, николаевский экипаж в составе подполковника Б. Маркина и штурмана капитана А. Савельева вырулил на старт. В спешке летчики не заметили, что самолет так и покинул стоянку со сложенными консолями и убранной механизацией, а жесты стартового наряда, осматривавшего бомбардировщики перед взлетом, не разглядели сквозь запотевшие стекла фонаря и морось.

Остановить их уже не успели – как только самолет впереди оторвался от полосы, Су-24 пошел на взлет. Для рейда на Кандагар машина была заправлена «под пробку» и несла ФАБ-1500 и две ФАБ-500. Из-за такой нагрузки затянувшийся отрыв поначалу не показался подозрительным, но бомбардировщик не хотел взлетать и в конце бетонки. На скорости 350 км/ч Су-24 выскочил на грунт и, задрав нос, понесся дальше. Основные стойки шасси выдержали, и машина оторвалась только перед самым ближним приводом, снеся на нем антенны и столб ограждения. Обе «ноги» с волочащимися лохмами колючей проволоки нормально убрались, и летчик свечой пошел вверх, задрав угол атаки до запредельных 27 градусов.

Самолет дошел до цели и, отбомбившись, вернулся обратно, хотя садиться пришлось тем же образом, без выпуска закрылков и предкрылков, блок управления которыми вырвало прошедшим по фюзеляжу столбом. Экипаж еще раз выручила прочность суховской конструкции и ровная поверхность пустыни (как говорили, «он мог бы бежать до самого Афгана»). Обошлось без оргвыводов – победителей судить не стали, дав им три дня отдыха, после чего снова подключили к летной работе.