– Да, пожалуй, – тихо сказал Вадим.

Буранов встал, заглянул в комнату и предложил:

– Давайте вернёмся в кабинет. Вроде бы уже проветрилось, можно дымить дальше…

– Настя завтра объяснит, можно или нельзя, – хмыкнул Вадим.

Буранов погрозил пальцем и жестом пригласил в комнату.

– Ещё вопрос, Михаил Михайлович, – сказал я, падая в полюбившееся кресло. – Почему отравился Хэррингтон? Он, вроде, был готов биться до конца. Негодяй, само собой, но харизмы не отнять…

Буранов уже колдовал над кофейником и ответил, не отрываясь от этого увлекательного занятия:

– Он и бился до конца. Просто конец – наступил, и Хэррингтон понял это. Много лет они с фатой поддерживали ментальную связь по специальному каналу. Все эти годы общение не прерывалось. И вдруг канал умер, Моргана больше не отвечает… Сопоставив факты и взвесив обстоятельства, Хэррингтон пришёл к единственно возможному выводу: фаты больше нет. Премьер знал о её намерении отправиться вместе с нами в гробницу, и решил, что она погибла в последней схватке с Мерлином. Почти угадал… Гибель фаты означала полный крах всех надежд и планов. Мечта о сверхоружии утрачена безвозвратно, разгром Альбиона неизбежен, впереди маячит трибунал и скамья подсудимых. Стало быть, есть все шансы разделить судьбу одного из своих предшественников, премьера Скотта Маклейна. А того повесили как военного преступника. Так что выбор у Хэррингтона был невелик, и он его сделал…

Вадим Телепин

Перстень Мерлина лежал на столе и таинственно искрился изумрудными гранями. Он словно приглашал задавать новые вопросы, обещая новые ответы. Но, в сущности, мы уже выяснили всё, что хотели, и колея разговора плавно свернула в иную сторону.

Выпили за оставшихся в Альбионе друзей – Баррета, Вильямса, Айрин. Тост за Айрин предложил Буранов. «У меня отчего-то предчувствие, что скоро мы её увидим снова, – задумчиво сказал он. – И я даже догадываюсь, к кому она приедет в гости…» При этом, ласково улыбаясь, он смотрел на Володю так, что железный Ходько слегка порозовел щеками.

– Проницательный вы, Михаил Михайлович, спасу нет, – буркнул он. – Я это уж давно заметил. Вот как вы, к примеру, ещё до вылета в Альбион догадались, что следы ведут в гробницу?

– Догадался? Я?

– Ну, не я же. Вы тогда сказали, что, возможно, убийц Серёги придётся доставать из-под земли…

– Да, действительно, после прочтения письма… Теперь вспомнил. Наитие какое-то было… Интуиция – это у меня фамильное. Можно сказать, на генном уровне.

– А почему? – с интересом спросил я.

Буранов задумчиво покатал перстень по столешнице.

– Видите ли, мои предки по мужской линии двести лет работали в спецслужбах империи. Я тоже продолжил традицию. А началось всё с француза Мишеля Дюрана, телохранителя Наполеона Первого, которого тот прислал к императору Павлу, чтобы сорвать британское покушение. И Мишель прекрасно справился. В благодарность за спасение Павел пожаловал моему пращуру российское дворянство, высший орден и состояние. В общем, новоявленный барон остался в России, только фамилия изменилась. Теперь он звался Дюранов. От него и пошёл наш род…

– Чертовски интересно, – с чувством сказал Володя. – Вот не знал, что вашему предку франко-российский союз фактически обязан своим существованием.

– Об этом почти никто и не знает, детали покушения были засекречены… Ну да ладно. Давайте лучше выпьем за нового хранителя чаши.

Владимир Ходько

Лицо Вадима дрогнуло, и он опустил голову. Энтони полюбили мы все, однако я уже понял, что Вадим переживает за него особенно сильно. Я даже мысленно ругнул Буранова, поднявшего грустную тему. Но, как выяснилось, мудрый Михаил Михайлович ничего зря не делает.

– Сегодня нельзя не вспомнить Энтони, – мягко сказал он. – Можно сколь угодно сожалеть о его участи, какой бы жертвенной и благородной она ни была. Можно страшиться вечного отшельничества, которое ожидает нашего юного друга в подземном храме. Но мы должны знать, что судьба его вовсе не ужасна, как это представляется на взгляд обычного человека.

Дело в том, что Энтони уже за гранью привычных для нас категорий. Всё, что необходимо для существования – еду, питье, одежду и прочее, – обеспечит Грааль, как обеспечивал Мерлина. Не зря же в иных апокрифах священная чаша представлялась как рог изобилия. Она же укрепит дух и тело юноши, сохранив его от уныния и болезней.

Избавленный от забот о хлебе насущном, Энтони обретёт безграничную свободу размышлять и совершенствоваться. Его жизнь будет захватывающе интересной. Он прочтёт книгу, написанную за полторы тысячи лет Мерлином. Это небывалый по объёму свод магических знаний, овладев которыми, человек становится всемогущим. А благотворное влияние чаши умножит обретённую силу. Таким образом, Энтони со временем преодолеет немалую часть ступеней, отделяющих человека от Бога. И не исключаю, что наш юный друг пойдёт дальше Мерлина. Тот был только хранителем чаши. Энтони же, возможно, станет хранителем мира.

Вот тут, признаться, я Михаила Михайловича не понял.

– Но ведь он и так вместе с Граалем бережёт мир от преисподней, – заметил Вадим, поднимая голову.

– Всё верно, однако сейчас я имел в виду нечто иное, – задумчиво сказал Буранов. – Вот смотрите…

На ментальном уровне Мерлин мог следить за людьми и событиями в любой точке земного шара. Но не только. Вспомните ночной рассказ Энтони в гостинице. Откуда взялись деньги на поездку в Эйвбери? Почему ректор неожиданно освободил парня от сессии? Очевидно, что и деньги, и освобождение организовал наш чародей. В первом случае откуда-то взял пачку банкнот (в банке, например) и перенёс в ящик тумбочки. А то и просто синтезировал из воздуха… Во втором случае проник в сознание ректора и внушил мысль, что лучший студент Сканлейн вполне достоин перевода на следующий курс без экзаменов.

Заметьте: и то, и другое Мерлин совершил, не покидая подземелья. Стало быть, оттуда же, из подземелья, можно не только контролировать ход событий или поведение людей, но и влиять на них. Для этого не обязательно смотреть в глаза человеку или осязать предмет… Всё или, по крайней мере, многое можно совершать дистанционно. Магическая мощь, укреплённая силой чаши, это позволяет.

Мы с Вадимом переглянулись.

– Ну, допустим, – осторожно сказал я. – Но что из этого вытекает?

– А чёрт его знает, что, – неожиданно сказал Буранов, рассеянно улыбнувшись. – Просто представил вдруг, что высокая душа Энтони не позволит ему равнодушно смотреть, как в той или иной точке земли происходит беда или вершится злодеяние. А со временем развившаяся волшебная сила даст возможность укротить тайфун, предотвратить землетрясение, остановить армию агрессора, наконец…

Вадим пожал плечами.

– Насчёт высокой души Энтони это вы в точку, – хмуро сказал он. – Всё прочее, Михаил Михайлович, уж не взыщите – лютая фантазия. Не знаю, как там появились в его тумбочке деньги, но представили вы практически Господа Бога. Кому ещё под силу укрощать тайфуны? Я понимаю, что после Эйвбери везде мерещатся чудеса, причём безграничные. Но в обычной жизни, воля ваша, с чудесами туго. Если что, агрессора будем громить по старинке, собственными руками…