– Да мне ж почем знать? – Тишка ошалело поглядел на господ. – А только я себе подумал, что ежели правду люди говорят, что Бонапартиева зазноба у цесаревича в полюбовницах ходит, то, может, он ее похитить удумал? – Лицо мальчишки приняло загадочное выражение. – Сообщников к ней подошлет, а сам, мол, я не я, всякому ведомо, что я по той поре при многолюдном собрании в церкви Божией венчался.

– Господи, – всплеснул руками Л ис, – шо делают книжки с незамутненной душой! Тихон, где ты начитался этих глупостей?

– А что?

– Постой. – Я перебил собравшегося было надуться мальца. – Вернись-ка лучше к тому, что ты слышал. До разговора про свадьбу о чем речь шла?

– Ну-у… – Тихон задумался. – Там, в общем, какое-то дознание поминалось. Мол, у цесаревича в ближних людях что ни человек, то душегуб и лиходей, против государя Павла Петровича злоумышляющий. Ну и тот, с кем Бонапартий разговор говорил, ему, стало быть, и молвит: «Коли их в один присест в кандалы взять, то непременно великая суматоха начнется». А Наполеон ему: «Вот и держи офицеров своих в готовности, чтобы как переполох станется, так в нужный миг и ударить».

– Кого ударить? Куда ударить? – почти выкрикнул я.

– Не могу знать, ваше сиятельство, – сконфузился наш посланец, – об том они не сказывали. Только дальше молвили, что, мол, знаком ко всему будет свадьба.

Я поморщился. Источник ценной информации из парня получался, что и говорить, быстро пересыхающий.

– Еще что-нибудь запомнил? – хмуро бросил я.

– Тот, второй, еще, кажись, сказывал, что, мол, скорбно ему на верную смерть кого-то обрекать, на что принцепс возьми, да скажи, мол: «Кто жалеет фигуру, не жалеет короля». Я только не понял, об чем это он.

– «Кто жалеет мелкие фигуры, не жалеет короля», – с усмешкой процитировал я. – Это из книги «Наставления к шахматным баталиям» Отто Рациуса.

– А-а, – почтительно глядя на меня, протянул Тишка. – Стало быть, вот оно что! Не взаправду, стало быть…

– Ладно, – оборвал я парнишку, – иди-ка лучше поставь самовар.

Мы с Сергеем молча глядели вслед удаляющемуся гонцу, не зная, что и подумать.

– А что это за гнетущая тишина, Берримор? – в конце концов проговорил Лис, нарушая затянувшуюся паузу, и продолжил, не дожидаясь ответа: – Местные жители говорят, что это рыбка Баскервилей, сэр! Ну шо, Капитан, я готов к рукоплесканиям. Есть какие-нибудь соображения по поводу той пурги, которую принес на своих неокрепших крыльях этот, блин, почтовый воробушек?

Я угрюмо пожал плечами:

– Можно предположить, что Наполеону действительно удалось выйти на след крупномасштабного заговора. В конце концов, насколько я помню, это отнюдь не противоречит известной нам истории. Александр I был, несомненно, причастен к убийству своего отца. Тогда, в 1801-м, ему это не удалось. Теперь же, спустя пять лет, ситуация может измениться.

– Ну, это вряд ли, – усмехнулся Лис. – Если старина Бони уже решил пощупать их за жабры, то рупь за сто, шо он им чешую от хвоста до головы напрочь очистит.

– В этом-то, наверное, все и дело. Я действительно склонен думать, что недовольные группируются вокруг цесаревича и прочих великих князей. Поскольку император Павел дышит на ладан, к этой камарилье можно причислить и ряд сановников, озабоченных сохранением своих постов. В любом случае власти в их руках сосредоточено немало, и просто так заговорщики ее не отдадут. – Я задумчиво потер невесть от чего занывшую переносицу. – Я, кажется, понимаю, о чем речь. Все на самом деле гениально, и, как это водится у Наполеона, проблема решается одним стремительным ударом, так сказать, генеральным сражением.

– Ты о чем?

– Санкт-Петербург хоть и столица, но довольно маленький город. Как ни пытайся здесь провести аресты одновременно, все равно где-то пойдут сбои. А среди таких «сбоев» могут оказаться влиятельные лица, имеющие в своем распоряжении не одну сотню, а то и тысячу штыков и сабель. Таким образом, если что-то не заладится, может начаться крупная бойня.

– Логично, – согласился Сергей. – Ну а свадьба-то тут при чем?

– Лис, свадьба завтрашнего царя Эллады и любимой сестры базилевса – достаточно веский повод, чтобы собрать под одной крышей весь петербургский бомонд, в том числе мятежников в полном составе. А скажем, на выходе из храма всех их одним махом взять под стражу и заключить в Петропавловские казематы.

– Обалдеть! – резко выдохнул Лис. – Ты шо, Капитан? Это ж скандал на всю Европу!

– Ha то он и Наполеон, а мы с тобой нет, чтобы обращать внимание на решение задачи, а не на скандалы. К тому же, вполне может быть, скандал ему только на руку.

– Это, типа, поляну на меньшее количество народу накрывать?

Я усмехнулся прагматичности Лисова предположения.

– Нет, я о другом. При шумном скандале куда проще добиться отрешения от власти Александра Павловича и всех разом великих князей. Павел I – государь взбалмошный, так что участие в заговоре собственных его сыновей может, с одной стороны, толкнуть его на слабо обдуманные поступки, и в этом ему, несомненно, поможет Наполеон; а с другой стороны – окончательно подорвать то, что осталось от здоровья его императорского величества. Таким образом, Бонапарт убивает всех прыгающих в округе зайцев.

Во– первых, наглядно демонстрирует божественной Марии Антоновне Нарышкиной, какое дерьмо ее возлюбленный; во-вторых, обламывает этому самому возлюбленному крылья, так что выше крепостных подземелий тому уже больше не взлететь; и, в-третьих, здесь-то как раз и складывается тот самый покер, который столь тщательно собирал все эти годы наш подопечный. Тайное послание Екатерины своему второму супругу вполне оправдывает притязания Жозефа на русский престол, и с горя Павел может признать эти притязания законными.

Вот тут– то и выстраивается занятная ось: Жозеф I, или уж не знаю, как он будет зваться, вступив на российский трон, женат на сестре Бонапарта. Сам Наполеон —царь Греции и бог весть чего еще – в самом ближайшем времени – на сестре базилевса, а тот, в свою очередь, состоит в браке с дочерью правителя Священной Римской империи. Вот такая милая семейка получается! Но я уверен, и это еще не предел. Достигнув описанных рубежей, Наполеон, по сути, только-только вырывается на стратегический простор. А что будет дальше? – Я сокрушенно покачал головой.

– Да-а, – протянул Лис, – круто завернуто! Я вот о чем подумал. Это ж приди в прелестную головку госпожи Нарышкиной, урожденной Святополк-Четвертинской, светлая идея отфутболить Александра Палыча в туманную даль и лучистым взором обласкать своего корсиканского почитателя, и спала бы себе Европа безмятежно, не зная, возможно, даже имени генерала Бонапартия.

– Вряд ли, – с сомнением произнес я. – Во-первых, он и сам по себе незаурядный полководец, и этой славы у него не отнять. А во-вторых, в любовном треугольнике вопреки законам геометрии каждый угол по-своему туп. Если бы Бонапарт не начал охоту на цесаревича, то уж цесаревич не упустил бы такой возможности. В любом случае, по-моему, в нашей версии концы с концами полностью сходятся, так что можно докладывать начальству о сути намеченных предуготовлений… – Я сделал паузу. – Знаешь что, найди-ка, пожалуйста, ту газету, которую ты подобрал у ворот дома, так сказать, в соседнем мире.