– К тому моменту, когда посылала верного человека в лесной домик, что поблизости от Вены, уже знала.

– Но почему? Почему вы сделали это?

– Должна же была я проверить, кто вы: ловкий мошенник, добивающийся признания в свете, или же фигура таинственная, но вполне благородная.

– И что же вышло?

– Наглец! Он еще спрашивает!

– …Ученый совет выслушал обе стороны, о своем решении он сообщит дополнительно. – Бесстрастная фраза спикера завершила экскурсию по первому кругу институтского ада, и монитор потух. Я нажал кнопку на пульте управления, и на место темного пластика экрана опустилось батальное полотно, на котором мы с Лисом водружали стяг над поверженным Иерусалимом.

– Знаешь, Сергей, – я повернулся в кресле, – я, наверно, буду уходить в отставку.

– Это ты из-за яйцеголовых, что ли? – Лис кивнул на скрытый за картиной монитор. – Да ну, попустись! В конце концов, покажи мне, кто застрахован от неудач! Я хочу знать адрес его страхового агентства!

– Нет. – Я покачал головой. – Пора, наверно, искать другую работу.

– Замечательная идея! – Лис с размаху уселся на стол. – И куда ж ты пойдешь? Швейцаром в Палату Лордов? Где тут у вас объявления о вакансиях печатают? – Он протянул руку к давно не открывавшимся пакетам с доставленной в наше подземелье прессой. – Что тут у нас? «Таймс», «Морнинг пост», «Трибьюн», погоди, а это чего?! – Лис с удивлением вытащил из плотного конверта желтоватый листок, усеянный старинным кириллическим шрифтом. – «Санкт-Петербургские ведомости»?! Откуда бы им здесь взяться? – Он впился глазами в текст передовицы. – Опять шутки Брюса! Так, базилевс всех франков Наполеон Буонапарте сразу после коронации толкнул речь о пользе мирного сосуществования и взял непримиримый курс на усиление государства и прекращение бессмысленной войны. Император Александр I Всероссийский отослал в Париж согласие выступить с Наполеоном единым фронтом на тему восстановления Польского королевства под властью принца Жозефа Понятовского. О-бал-деть! А вот еще, мелким шрифтом. Назначенный послом в Париже бывший шталмейстер Дмитрий Львович Нарышкин отбыл к месту новой службы со своей очаровательной супругой Марией Антоновной, урожденной Четвертинской.

В комнате воцарилась мертвая тишина.

– Капитан, ты шо-нибудь понимаешь? – не сводя с газеты завороженного взгляда, наконец проговорил Сергей.

– Нет, – честно признался я.

– Так, в конце концов, мы выиграли или проиграли?!

– Знаешь, что я тебе скажу… – Мои руки сами собой вытащили «Санкт-Петербургские ведомости» из пальцев друга, и я старательно начал складывать из газеты довольно большой самолетик. – Все зависит от того, прессе какого мира мы будем верить…