конце концов, и возможности паранорма базируются на энергетической подпитке биологического организма – тела человека, но для осуществления задуманного Матвей готов был потратить даже бесценные запасы внутренней энергии – ки, ответственной за послестрессовое восстановление, а также за долголетие и препятствующей старению. Используя их, организм в мощной импульсной отдаче мог за короткое время – часы и минуты – израсходовать то, что распределялось на месяцы и годы, на все шестьдесят-сто лет жизни, истощиться, буквально сгореть! Впрочем, об этом Матвей не думал.

Первым делом он позаботился о Василии: перенес его на кровать, сделал массаж сердца и акупрессуру жизненно важных точек на спине и груди, стараясь не задеть ран, нанесенных ганфайтером самому себе. После чего устроил трехминутный сеанс энергопереноса, буквально вдохнув жизнь в полумертвое тело. Отдохнул, глядя на порозовевшее лицо контрразведчика, похлопал его по голому плечу:

– Полежи немного, старик, я тобой еще займусь.

Затем подошел к Кристине, чувствуя, как сжалось сердце. После осмотра девушки он дал клятву, что тот, кто отдал приказ надругаться над ней, умрет! И приступил к лечению.

Кристине он отдал гораздо больше энергии, чем рассчитывал, из-за чего потом пришлось восстанавливать силы чуть ли не полчаса, зато результата достиг почти сразу: девушка открыла глаза, непонимающе огляделась, встретила взгляд Соболева и чуть было не закричала. Матвей еле успел зажать ей рот и прошептать:

– Тихо! Все в порядке, это я.

И тем не менее выражение ужаса не сразу ушло из глаз Кристины. Все то время, что он отдыхал и настраивал тело, она проплакала у него на груди, не отпуская ни на секунду.

– Никогда не думала, что такое… такая мерзость существует на свете! За что они нас?!

– Это я виноват. – Матвей наконец пришел в себя, отстранил девушку, вытер ей слезы. – Просто надо было рассказать тебе все, может быть, ты сто раз подумала бы, оставаться со мной или нет.

– Не говори ерунды. За что они тебя преследуют? Я уже поняла, что меня взяли в качестве заложницы.

– Не заложницы – приманки. Дело в том, что я контрразведчик-ганфайтер и место моей работы «Смерш», военная контрразведка. – Матвей вкратце пересказал Кристине обстоятельства, поставившие его в положение дичи, но опустил многие подробности. – Теперь поняла?

– Да. – На мгновение Кристина прижалась к его груди, поцеловала в губы. – Вообще-то я догадывалась, что ты не учитель, не филолог, вернее, не совсем филолог. И я – с тобой, что бы ни произошло!

Матвей заглянул в ее сияющие глаза и словно умылся родниковой водой. Ледяная голубизна в его глазах уступила место нежности. Ненадолго – он помнил, где находится.

Василий пришел в себя через несколько минут, после второго сеанса энергопереноса, однако полностью восстановить его прежнюю форму Матвей, конечно, не мог. И все же они были живы и могли бороться, судьба хранила их, дав необходимое время на зализывание ран.

– Что теперь? – попытался приободриться Василий. Дружески сжал руку Кристины, с которой успел познакомиться до испытаний психотронных генераторов. Кивнул на зрачок телекамеры, наблюдавшей за ними со входной двери.

– Заснули они там, что ли? Неужели не видят, что мы тут пришли в себя?

– Может, и видят, да приказ имеют не вмешиваться, а скорее всего камера имеет выход в апартаменты генерала, а он занят с клиентами. Но должен скоро заявиться, нам надо поспешить. Предлагаю отступить тем же путем – через подвал и метро.

Василий некоторое время размышлял, ощупывая свои царапины, синяки и шишки, кивнул:

– Наверное, это лучший выход из положения… если нас не остановят еще на подходах к метро. Но поверху нам точно не пройти. Вооружиться бы, ганфайтер из меня сейчас хреновый. Мне бы ту штучку, от которой я чуть не сдох.

– «Болевик». Да, не помешал бы, как и «глушак», впрочем.

– Или хотя бы автомат, тот же «гном», да и «волк» сгодится.

– Обходись пока руками и головой. Пара минут у нас есть, давай-ка обыщем сей приют.

Они обошли довольно уютную тюрьму, но никакого оружия, ни холодного, ни огнестрельного, не отыскали. Правда, для такого профессионала, каким был Матвей, в качестве оружия годился любой предмет – от карандаша и скрепки до баночки с клеем и листа плотной бумаги. Именно эти вещи он и обнаружил в ящике серванта. Правда, у них был еще «стратегический запас» – сервиз из красивого богемского стекла на шесть персон, и знавший толк в таких вещах Василий удовлетворенно потер руки:

– То, что надо. Пару-тройку спецназовцев я обезврежу.

Кристина переводила взгляд с одного на другого, ничего не понимая, и Василий подмигнул ей, под тихий вскрик девушки разбил два бокала. Разбил удивительно точно – всего на два-три узких осколка, и Матвей показал контрразведчику большой палец: он сам не сделал бы лучше.

– Ну что, леди и джентльмены, пора? – Матвей незаметно для остальных настроил себя на нужный режим. – Василь, у тебя одна задача – оберегать Христю, остальное я беру на себя. Выберемся отсюда – рвите когти без оглядки, не обращая внимания на то, что делаю я. Никаких попыток помочь, подстраховать и так далее! На тот случай, если мы не успеем обсудить дальнейшие планы: как только уйдете с дачи, уезжайте из Москвы. У тебя есть родственники в других городах?

– В Тамбове, в Брянске, в Сибири.

– Тамбовские волки, что ли? – пошутил Матвей. – Вот и отправляйтесь туда, а я вас найду. Обещай.

– Хорошо, обещаю. – Василий посерьезнел, лицо его стало решительным и твердым, а в глазах зажглись азартные огоньки. – Все будет в порядке. Пожелаем друг другу удачи – и поехали.

Кристина подошла к ним, обняла сразу двоих, поцеловала каждого, но ничего не сказала.

– А теперь я продемонстрирую вам кое-какие скрытые возможности паранорма, – проговорил Матвей. – Эй, айкидок, ты должен знать: это называется тэ-гатана.[70]

Ребром ладони Матвей нанес удар по зрачку телекамеры, выглядывающему из двери, но так быстро, что рука исчезла из поля зрения. От удара толстая деревянная дверь