Первое, что надо сделать в современной России, – гарантировать каждому реальный прожиточный минимум, являющийся экономическим выражением права на жизнь. На основании официальных данных в 15,8 % населения России, имеющих доходы ниже прожиточного минимума (хорошо коррелирующих с данными социологических исследований), можно предположить, что численность людей, нуждающихся в подобной гарантии, составляет примерно 22,8 млн чел.

Среднее отставание от прожиточного минимума можно оценить (разумеется, также примерно) в 1 тыс. руб. в месяц. Это значит, что годовая стоимость обеспечения прожиточного минимума для всех граждан России составляет в ценах и в ситуации 2005 года 270 млрд руб., что является вполне посильным для современного федерального бюджета (это 7,5 % его расходов в 2005 году, 21,8 % от объема Стабилизационного фонда на конец этого года и лишь чуть-чуть более половины средств, выплаченных им за год в порядке досрочного, то есть совершенно не обязательного погашения внешнего долга).

Более того: равномерная выплата этой суммы в течение всего года гарантированно не приведет к сколь-нибудь заметному ускорению инфляции – просто потому, что инфляция в современной России вызвана произволом монополий, а не динамикой денежной массы и, таким образом, носит немонетарный характер. Более того: именно по этой причине дополнительная и одномоментная, а не растянутая на 12 месяцев выплата из федерального бюджета аналогичной суммы (262 млрд руб.) сверх среднемесячных расходов предшествующего года, осуществленная в конце декабря 2004 года из-за несовершенства бюджетной системы, по целому ряду исследований (в том числе и специалистов наиболее авторитетного в сфере макроэкономики Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования) не привела ни к каким заметным инфляционным последствиям. То же самое можно сказать и о 257 млрд руб., также дополнительно и одномоментно выплаченных федеральным бюджетом в декабре 2005 года (январское ускорение инфляции, как показывают исследования, вызывается не декабрьскими выплатами, но повышением регулируемых цен и тарифов на услуги естественных монополий и городского транспорта).

Это может быть признано практически идеальным экспериментом: если одномоментная выплата некоторой суммы не имела инфляционных последствий, выплата этой же суммы, растянутая на весь год, тем более является инфляционно безопасной.

Впрочем, даже если бы это было и не так, обеспечение права граждан на жизнь должно быть для государства абсолютной обязанностью, исполнять которую оно должно любой ценой, в том числе, если иного пути не остается, и ценой ускорения инфляции.

Принципиально важно, что семьи с детьми должны иметь более значительные гарантии – не прожиточный, но социальный минимум, позволяющий вырастить детей полноценным членом общества. Более того: система социальных гарантий должна быть построена так, что каждый ребенок должен становиться для родителей своего рода «ключом» к существенному улучшению жизненных условий.

Молодые семьи должны при заключении брака иметь возможность получать низкопроцентный долгосрочный кредит «на обзаведение хозяйством», который частично списывался бы с рождением каждого ребенка (например, 25 % после рождения первого, 30 % после рождения второго, 45 % после рождения третьего).

Совершенно необходимой мерой, обеспечивающей нормализацию жизненных условий граждан России, представляется также ограничение оплаты услуг ЖКХ 10 % доходов семьи. Это посильный для всех уровень, разгружающий бюджеты беднейших семей и не перекладывающей на государство расходы богатой части общества. В то же время бремя борьбы с произволом коммунальных монополий (которая и должна составлять суть жилищно-коммунальной реформы) перекладывается на тех, кто имеет возможности постоять за себя, – на федеральный бюджет и «средний класс» как ответственную часть общества.

Следует восстановить обязательно общедоступные, то есть в современных российских условиях бесплатные для малоимущих системы качественного образования и здравоохранения и на их основе – человеческий капитал, в первую очередь здоровье общества. При этом следует уделить особое внимание контролю качества предоставляемых услуг, ибо ни пациент врача, ни учащийся школы и тем более института в принципе не в состоянии оценить это качество и потому находится в информационно асимметричном, а следовательно, нерыночном отношении к продавцу услуг.

Деньги на это у государства есть.

Более того: это абсолютно рентабельная деятельность, так как повышение качества рабочей силы (при помощи ее лечения, обучения и воспитания, хотя бы силой примера государства, которому в России всегда подражают и в плохом, и в хорошем) резко снижает потребность в трудовой миграции. Соответственно, оно повышает внутреннюю однородность общества и ослабляет связанные с этим проблемы и расходы государства.

Государство просто не имеет права подходить к развитию социальной сферы с узко-бюджетной, бухгалтерской точки зрения, рассматривая ее лишь как направление расходов, подлежащих минимизации (или, что стало заметным в последние годы, подлежащих направлению в пользу связанных с конкретными чиновниками коммерческих структур и коррупциогенной «утилизации» ими).

Социальная сфера – это инструмент создания (рождения или привлечения извне, обучения и воспитания) главной производительной силы всякого общества – человеческого капитала. При правильном управлении социальные расходы являются высокорентабельными, хотя обычно и достаточно долгосрочными инвестициями.

Поэтому деньги для них (конечно, в разумных размерах и при помощи разумных механизмов, не порождающих иждивенчества и не вызывающих тем самым порчу человеческого капитала вместо его создания) у эффективного и ответственного государства будут находиться всегда, в любых условиях.

Благодаря длительному притоку нефтедолларов они есть даже и у нынешнего государства. Тем более есть они и для решения такой относительно малобюджетной, но стратегически и морально важной проблемы, как искоренение беспризорности. Необходимо не просто «убрать с улицы» бездомных детей, которых в якобы благополучной путинской России больше, чем после Гражданской войны. Их надо воспитать в стимулируемых государством семейных детских домах (в обычных – только тем, на кого не хватит семейных), вылечить от многочисленных болезней, компенсировать естественную для их образа жизни расшатанность психики, дать им качественное образование.

Для укрепления семей, восстановления семейных ценностей и стимулирования рождаемости следует восстановить массовое общедоступное жилищное строительство с тем, чтобы в обозримом будущем обеспечить доступным отдельным жильем со всеми удобствами каждую семью. И бедным семьям, для которых недоступна ипотека, надо будет предоставлять квартиры бесплатно – разумеется, не в собственность, а в долгосрочную аренду, но с доступной квартплатой и возможностью выселения только в случае грубейшей недобросовестности.

Весьма разумным подходом представляется передача квартиры в собственность семьи в случае рождения третьего или четвертого ребенка (разумеется, только в регионах с дефицитом населения).

Да, это нерыночный подход, но государство существует для гражданина, а не для рынка, и человечность для него должна быть превыше коммерческой выгоды – особенно если учесть, что, создавая качественный человеческий капитал, разумный государственный гуманизм приносит прибыль не только обществу в целом, но и самому государству. Таким образом, конфликт между бухгалтерским подходом либеральных фундаменталистов и реальными нуждами общества представляет собой противоречие не столько между «конкретным» рынком и «абстрактным» гуманизмом (как нас пытаются убедить официальные пропагандисты), сколько между кратко– и среднесрочными рыночными ориентирами, между сиюминутными тактическими операциями и имеющей перед ними объективный приоритет долгосрочной стратегией.