– Ты прав. Я плохо обращался с ней. – Сэм тяжело привалился к Оливии и пробормотал: – Беги. – Но дочь только покачала головой, продолжая держать его в объятиях. – Я не заслуживал ее.

– Я бы дал ей все. – Теперь по лицу Дэвида текли слезы, нож опустился. – Со мной она никогда не была бы несчастной. Я женился на ее сестре и отдал Джейми то, что должен был дать Джулии. Но зачем я женился, если в конце концов она решила развестись с тобой? В конце концов она узнала цену тебе. Она должна была уйти ко мне. Так было суждено.

– В тот вечер ты пришел к ней. – Бок онемел. Сэм заставил себя выпрямиться, восстановил дыхание и взмолился, чтобы ему хватило сил отойти от дочери.

– Ты знаешь, какая смелость потребовалась от меня, чтобы пойти к ней и рассказать о чувствах, скопившихся в моем сердце? Джулия открыла дверь и улыбнулась мне. Она сидела с бокалом вина, делала вырезки и слушала музыку. Своего любимого Чайковского. Сказала, что рада компании.

– Она доверяла тебе.

– Я излил ей душу. Сказал, что всегда любил и желал ее. Что уйду от Джейми и мы будем вместе. Она посмотрела на меня как на ненормального. Оттолкнула, когда я попытался обнять ее. Сказала, чтобы я уходил и забыл о своих словах. Забыл! – с пеной у рта выкрикнул Дэвид.

– Она любила моего отца, – пробормотала Оливия. – Она любила моего отца.

– Она ошибалась! Я всего лишь пытался убедить ее, что она ошибается, всего лишь хотел заставить ее понять. Если бы она не стала бороться со мной, я не разорвал бы на ней халат. Тогда она повернулась ко мне и крикнула, чтобы я убирался из ее дома. Сказала, что все расскажет Джейми. Сказала, что я подонок. Подонок! Что она больше не хочет видеть меня и говорить со мной. Я… я не мог слышать этих мерзких слов. Она повернулась ко мне спиной. Отвернулась, как от последнего ничтожества. В моей руке оказались ножницы. А потом они очутились в ней. Думаю, она закричала, – тихо сказал он. – Я не помню. Не знаю. Помню только кровь.

Мелберн пришел в себя и посмотрел на Оливию.

– Это был несчастный случай. Честное слово. Один миг, одна ужасная ошибка. Но я ничего не мог изменить, не так ли? Не мог вернуть ее.

«Сохраняй спокойствие», – приказала себе Оливия. Ее отец истекал кровью. Она не сомневалась, что в лесу сможет скрыться от дяди. Но разве она могла бросить отца? Разве могла снова убежать и спрятаться?

Оставалось стоять на месте, защищаться. И молиться, чтобы кто-нибудь пришел на помощь.

– Ты утешал меня, когда я плакала по ней.

– Я и сам плакал! – Дэвид пришел в ярость. Она не понимала его так же, как ее мать. Как Джулия. – Если бы она выслушала меня, ничего бы не случилось. Почему я должен был расплачиваться за это? Это он обижал ее; ему и следовало платить. Я должен был защищать себя, защищать свою жизнь. Должен был уйти. Там было столько крови, что меня тошнило.

– Как ты вышел оттуда и вернулся домой? – спросила Оливия. Она напрягала слух, но слышала только шум дождя. – Тетя Джейми увидела бы кровь.

– Я снял с себя одежду, связал ее в узел, пошел к бассейну и смыл кровь. Смыл дочиста. Дома я мог переодеться, и никто ничего не заметил бы. А от старой одежды можно было избавиться позже, где-нибудь в городе. Сунуть в мусорный бак, и все. Потом я вернулся в дом в безумной надежде, что все это окажется кошмарным сном. И убедился, что кошмар был явью. Мне послышалось, что наверху кто-то ходит. Я решил, что это ты, но не был уверен.

– Я проснулась. Я слышала мамин крик.

– Да. Я узнал об этом позже. Мне нужно было вернуться домой. Джейми могла проснуться и понять, что меня нет. Пока тебя не привезли к нам, я не находил себе места. Вдруг ты видела меня? Или слышала? А потом ломал над этим голову двадцать лет. И ждал.

– Нет, я тебя не видела. И ничего не знала.

– Так и должно было быть. Все забыли об этом. Никто не хотел вспоминать. Ах, если бы не эта книга! Откуда мне было знать? А вдруг ты слышала мой голос? Вдруг выглянула в окно и увидела мою машину? Это разрушило бы мою жизнь, разве не так? Я сделал все, чтобы этого не случилось. Чтобы никто не вспоминал о той ночи.

– Ты позволил, чтобы моего отца посадили в тюрьму.

– Я и сам сидел в тюрьме. – Из его глаз текли слезы. – Я тоже платил. Я знал, что ты будешь такой же, как она. Знал, что, когда дойдет до выбора, ты выберешь его. Я всегда любил тебя, Ливи. Ты должна была быть нашей девочкой. Моей и Джулии. Но теперь все кончено. Я должен защищать себя. Должен положить этому конец.

Он шагнул к ней, держа перед собой нож.

Все было, как в его сне: тьма, деревья, бормотание дождя и ветра. Он мог бежать, пока сердце не вырвется из груди, но не мог найти ее. Каждый шорох заставлял его менять направление, каждый крик ночной птицы был ее криком.

Ноем овладел леденящий ужас от того, что он может опоздать, что никогда не очнется от кошмара и не найдет ее рядом.

Она была где-то там, в гуще огромного леса. Там, куда ему никогда не добраться.

Он встал и прислонился к стволу тсуги, пытаясь разобраться в путанице мыслей. Плечо горело огнем; перевязывавший рану белый платок давно стал красным.

Мгновение он стоял неподвижно и прислушивался. Что это, голоса или дождь? Казалось, звуки доносились со всех сторон, а потом смолкли. Теперь его единственным компасом была интуиция. Доверившись ей, он свернул на запад.

Когда раздался крик Оливии, он был рядом.

Сэм оттолкнул Оливию и из последних сил шагнул к Дэвиду. Когда нож снова вонзился в его тело, он не почувствовал ничего, кроме отчаяния. Увидев, что отец зашатался, Оливия бросилась к нему.

Все произошло слишком быстро. Отец выскользнул из ее рук; затем она услышала, что кто-то бежит по раскисшей земле. И ощутила укол ножа, приставленного к ее горлу.

– Отпусти ее. – Ной расставил ноги и держал пистолет двумя руками, как настоящий полицейский. В его крови бушевал страх.

– Я убью ее. Ты знаешь, что я это сделаю. Брось пистолет, или я перережу ей глотку, а там будь что будет.

– И лишишься своего щита? Сомневаюсь. Лив, не двигайся. – Ной взглянул на ее лицо, увидел расширившиеся глаза и тоненькую струйку крови, стекавшую по ее шее. – Отпусти ее и сделай шаг назад.

– Брось пистолет! – Мелберн плашмя прижал нож к горлу Оливии и заставил ее поднять голову. – Она умрет, ты слышишь? Умрет, если ты не сделаешь этого сию секунду!

– Он все равно убьет меня, слышишь, Ной!

– Заткнись! Заткнись, черт побери! – Мелберн снова ткнул Оливию ножом, и она увидела, что руки Ноя дрогнули и начали опускаться.

– Не делай этого. Не причиняй ей вреда.

Звук голосов отдавался громом в ее ушах. По глазам Ноя Оливия догадалась, что он принял решение.

– Он убьет меня, что бы ты ни сделал. А потом убьет тебя. Не позволяй ему убить еще одного человека, которого я люблю. Не дай ему победить.