— Потому что мои расследования, похоже, кого-то очень задевают. Я не понимаю, откуда исходит угроза. Такое чувство, будто этот кто-то всегда знает, что я делаю и когда.

Явно нервничая, Джейни оглянулась — усвоенная в последнее время привычка, которая уже начала раздражать ее саму. Майра непроизвольно сделала то же самое.

— Думаете, за вами следят? — спросила она, когда их взгляды снова встретились. — Или, может, прослушивают?

— Не исключено. Со мной то и дело случаются всякие странные вещи. Или, может, это просто психоз. Одно несомненно — я никогда в жизни не была в такой растерянности, как сейчас.

Появилась официантка, налила им обеим кофе и удалилась.

— Ив довершение всего я оказалась между двумя мужчинами.

Майра вскинула брови.

— Двумя? Прекрасно. Однако в этом я вам не помощница.

— Да, тут, наверное, никто не может помочь.

— Почему же, уверена, есть женщины, которые знают, как управиться с двумя мужчинами. Но только не я. С меня и одного было достаточно, а иногда даже более чем. В те времена, когда у меня вообще были мужчины…

На краткий миг Майрой, казалось, завладели меланхолические воспоминания. Джейни вежливо дождалась, пока задумчивое выражение исчезло с ее лица.

— Уверена, рано или поздно эта ситуация разрешится, так или иначе. И позвонила я вам совсем по другой причине.

У хранительницы, ясное дело, могла мелькнуть только одна мысль.

— Проблема с вашим дневником?

— Нет. Тут ничего не изменилось. И все же дневник имеет отношение к тому, почему я попросила вас о встрече. — Джейни тяжело вздохнула и на мгновение закрыла глаза. — Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы вернуть себе здравый ум, а этот ресторан… он для меня особенный. Сюда я в последний раз приводила маму позавтракать.

— Видимо, с ним у вас связано множество воспоминаний.

Джейни оглянулась вокруг, на этот раз подмечая и впитывая то, что составляло прелесть заведения. Снова посмотрев на Майру, она почувствовала себя увереннее.

— Да, это так. Вы не представляете, как я скучаю по матери. Я не ожидала, что она так рано уйдет.

— Мне очень жаль, — сказала Майра. — Все мы прошли через ужасные потери. С учетом всего происшедшего в последние годы я считаю, мне исключительно повезло, что я вообще выжила.

— Мне тоже.

Принесли меню, и они быстро сделали выбор, руководствуясь советами официантки.

— Я хочу кое о чем попросить вас, — сказала Джейни, когда официантка ушла.

Майра откинулась в кресле.

— Вы сумели разжечь мое любопытство. Хотя я с самого начала не предполагала, что вы хотите встретиться со мной только ради удовольствия побыть в моем обществе.

У Джейни вырвался смешок.

— Я знала, что общение с вами благотворно на меня подействует. Ваша искренность так… бодрит.

— Очень мило с вашей стороны. Но, пожалуйста, продолжайте.

Джейни рассказала ей о странном заболевании Абрахама Прайвеса и — сколько могла — о тайне, окружающей этот недуг. Когда она закончила, Майра несколько минут сидела молча.

— Это очень, очень грустно, — наконец сказала она.

— Да. А ведь это только те мальчики, о которых нам известно.

— Ох, бедняжки! А каково их несчастным матерям!

— Да. Я лично знакома только с одной из этих матерей. Она очень мужественный человек, но все это, конечно, ужасно для нее. Думаю, и другие чувствуют себя не лучше.

— Они теряют веру, вот что самое страшное.

— Наверное, поэтому я и воздерживалась от разговоров с ними.

— Можно что-нибудь сделать?

— Есть люди, которые занимаются этой проблемой. К примеру, молодая женщина, фактически эксперт в области генетики. Она тратит все свое время, пытаясь найти способ помочь мальчикам.

— Это в чем-то похоже на болезнь Тея-Сакса,[31]— сказала Майра.

— Хуже, мне кажется.

— Эта женщина, эксперт, она еврейка?

Вопрос застал Джейни врасплох — о чем, о чем, а об этом она никогда не задумывалась; у Кристины и без того хватало странностей.

— Я не спрашивала. Ее фамилия Вогел. Общий облик скорее кельтский. Светлые волосы, голубые глаза, очень высокая, худощавая.

— Да, на еврейку не похожа, хотя в наше время всякое бывает. В моем детстве все было по-другому. Мы все знали, кто мы такие. Однако на самом деле я хотела спросить о другом: насколько она надежна?

Джейни растерялась.

— Смотря что подразумевать под словом «надежна», когда речь идет о подобной ситуации. Однако я могу определенно сказать, что она яркая, передовая, ясно и четко мыслящая. Не без странностей, но работник прекрасный.

— Я почему спрашиваю… — сказала Майра. — Потому что таким делом должны заниматься лучшие.

— Это подводит нас к той проблеме, для разрешения которой мне понадобилась наша помощь. Нам не хватает для решения головоломки маленького кусочка, очень важного. Даже Эйнштейн, возьмись он решать эту загадку, потерпел бы неудачу, если бы ему не хватило материала.

— Есть надежда, что вы сумеете этот кусочек заполучить?

— Мы пытаемся, но пока безуспешно.

— Звучит почти безнадежно.

— У меня и самой начинает возникать то же чувство, как ни прискорбно мне это признавать. — Джейни помолчала, как бы собираясь с мыслями, хотя на самом деле собирая все свое мужество. — Вчера вечером, когда мы ломали голову над этой проблемой, у меня возникла одна идея. Или, точнее говоря, несколько.

Во рту у нее внезапно пересохло, и ей пришлось отпить воды.

— Нам нужно раздобыть где-то крошечный сегмент одного совершенно определенного гена. Его можно получить от донора, не важно, живого или мертвого. Носители этого гена в основном евреи. Мы очень тщательно прочесали… самые разные базы данных, где, как нам казалось, можно его найти, но ничего не получилось. Потом мне пришло в голову, что, весьма вероятно, в других странах есть много евреев, которые никогда не вносили свой генетический материал в правительственный реестр. По-моему, окажись я на их месте, наверняка сделала бы все, чтобы избежать регистрации.

Голос Майры прозвучал ровно, почти безжизненно.

— Надо полагать, вы имеете в виду тех, кто выжил после холокоста, и их родственников.

— Да. В основном это европейские евреи, что увеличивает шанс найти того, кто нам нужен, поскольку большинство наших мальчиков тоже родом оттуда.