Впрочем, зачем мелочиться? Проникну внутрь и устрою какую-нибудь пакость.

Плохое приходит в голову быстро, особенно когда зла. Сдаётся, попадись мне сейчас демон, справилась бы.

Потирая ушибленные места, зашагала к дому Осунты. Скатала снежок и залепила им в окно спальни Тшольке. Булыжник, конечно, лучше подойдёт, но пока его в снегу откопаешь…

Сотворила светлячок, запустила его под крышу и начала упражняться в искусстве правописания. Выведенное снежками короткое слово смотрелось эффектно.

Так, теперь дверь. Посмотрим, что там с защитным контуром. Увы, Осунта Тшольке озаботилась его сменой и усилением, я долго возилась, но так ничего сделать не смогла. Неудивительно, с моими жалкими знаниями.

– Вам не стыдно?

Я вздрогнула, едва не активировав защиту. Так увлеклась, что не услышала шагов.

Лазавей с укором смотрел на меня. Это он ещё художеств на окне не видел, надеюсь, они до утра доживут – зря, что ли, старалась?

Стыдливо опустив глаза, промямлила что-то невразумительное, прикидывая, безопасно ли спрыгнуть с крыльца в сугроб: нормально спуститься магистр не позволит.

– И когда это вы научились защиту снимать, Агния Выжга? – Лазавей, видимо, заметив мой лихорадочно мечущийся взгляд, подошёл вплотную. – Или вы скрываете степень своих истинных возможностей?

– Я только одно заклинание знаю, – пробормотала я и вздохнула, приготовившись к порицанию.

– Что у вас с Осунтой произошло? – Зажёгшийся светлячок озарил моё лицо, когда как Лазавей предпочитал оставаться в тени.

– Ничего. Спасибо вам за чай, магистр Лазавей, и спокойной ночи. Что больше не буду, говорить не стану.

Магистр хмыкнул и перевёл взгляд на мою шубу и юбку. Нахмурился:

– Это Осунта?

– Что вы, я по дороге испачкалась, – рассказывать об угрозах Тшольке не собиралась. Это она ябедничает любовнику, я не стану, сама решу проблему.

– Агния, скажите-ка мне честно: олифу вы стащили? Из ревности?

Глотнув ртом воздух, тут же захлопнула его. Стало невыносимо жарко, я даже расстегнула шубу. То, что я стала пунцовой, мечтала оказаться возле Шкварша в любой позе, – и ежу понятно. Только, увы, не подарили мне Марра и Оликес крыльев, а демоны не настроили персональный портал.

– Агния, я никому не скажу, даю слово. Просто «да» или «нет».

– Решайте сами! – зло выкрикнула я и решилась-таки спрыгнуть. Бегство виделось единственным выходом в подобной ситуации.

Лазавей оказался проворнее: перехватил меня и вернул обратно на крыльцо. Оказавшись в его объятиях, я забилась пойманной птицей, а потом затихла, стоило магистру лишь погладить по спине и прошептать: «Ш-ш-ш!». Сдаётся, ответ на вопрос уже не требовался.

– Давайте без смертоубийства и членовредительств? – я ощущала тепло его дыхания и растекалась топлёным маслом в руках Лазавея. – Не хватало ещё скандала. Хорошо, Агния?

Кивнула и, осмелев, прижалась к магистру.

Мы простояли так пару минут: я, уткнувшаяся в грудь Лазавею, и он, обнимавший меня, а потом магистр напомнил о том, что пора бы спать. Как и обещал, он проводил до Студенческого дома и на прощание строго-настрого запретил лазать по чужим жилищам.

Я кивнула и тайком усмехнулась: слово на окне Тшольке Лазавей не заметил. Месть удалась, да ещё в двойном размере: Осунта не удержала любовника в гнёздышке, значит, не так он ею дорожит. За чужими женщинами по ночам не бегают, только за теми, которые небезразличны.

Утро началось на редкость паршиво. Нет, изначально ничего не предвещало беды. Проснулась я в приподнятом настроении, пела, кружилась по комнате, позабыв об испорченном платье. Светана уже встала и успела упорхнуть вниз, в помывочную. Мне тоже пора бы, а то там очередь, на занятия не успею.

Зевнула, поцеловала спящую Марицу и накинула поверх ночной рубашки халат. Ноги привычно нашарили тапочки и понесли плохо соображающее тело – спала-то я мало, плюхнулась в кровать в час ночи, а встала в шесть – к лестнице. Туда же стайками стекались прочие студентки.

На всякий случай запахнула халат: Общеобразовательный факультет, конечно, ярмарка невест, но и парни на нём встречаются, зачем же провоцировать? Хотя с утра, как показывала практика, всем абсолютно плевать на телеса противоположного пола.

Лелея в мыслях мечты о безоблачном счастье с Лазавеем и гадая, не колется ли его бородка – никогда ещё не целовалась с усатыми, даже интересно, – едва не налетела на Светану. Вернее, это она налетела на меня, крепко ухватила за руку, аж до боли, и отчаянно потянула обратно в комнату.

– Ты чего? – я вырвалась, потёрла запястье и покрутила пальцем у виска. Только синяков от подруги мне не хватало!

– Не ходи туда! – Светана испуганно оглянулась, будто за ней гнался оборотень, и преградила мне дорогу.

– Тебе кошмар приснился, да? – попыталась отодвинуть подругу – не тут-то было. Я нахмурилась: – Светана, хватит дурить! Грязной на занятия не пойду, и так времени мало, а тут ты со своими фокусами.

– Ещё спасибо скажешь! – обиженно насупилась Светана. – Лучше грязной, но живой. Я её случайно увидела, сразу поняла, что по твою душу.

Задумалась: сомнительно, чтобы в Студенческий дом пробралась нечисть, значит, человек, а людей я не боюсь. Фамильная смелость – теперь-то знаю, почему меня тянет в самую гущу событий – как дочурку некроманта – взяла вверх, поэтому решила сама проверить, стоит ли бояться неведомого нечто, или у страха глаза велики.

Кое-как избавилась от Светаны и проследовала к лестнице. Огляделась: всё, как обычно, никто нас не атаковал. Все спокойные, переговариваются, смеются… Точно у подруги не все дома, надо бы учебники на ночь отбирать, а то демонология до добра не доводит. Мне тоже как-то приснился гуль – кладбищенский трупоед. Как только Ксержик может любить эту дрянь? Некромант – это образ мысли, а не профессия.

Окончательно проснувшись, – хоть за это спасибо Светане! – завалилась в помывочную и икнула: прислонившись к стене, меня дожидалась Осунта Тшольке. Наглухо застёгнутая, в куртке под горло… и с кастетами на пальцах. Она меня убивать пришла?!

Заметив мой испуганный взгляд, Тшольке усмехнулась и убрала оружие во внутренний карман куртки:

– Забыла снять, с утра тренировалась. А к тебе у меня разговор есть.

– Продолжение ночного?

– Прямое, – улыбка Осунты напоминала оскал. – Деточка, ты непонятливая, я недостаточно ясно объяснила? Ручонки свои от него убери, а то нечего тянуть будет.

– Вы мне угрожаете? – обвела глазами девчонок, беря их в свидетели.

– Что ты, только предупреждаю.

Мотнула головой и повесила халат на крючок. Нашла свободное местечко, открыла кран – и полетела лицом вниз, расквасив нос о пол.