владычицами нас,

Мы царствуем, но вот пробьет Гимена час —

И в свой черед мужья тогда царят над нами!

Стратоника.

Вас любит Полиевкт, вы сознаете сами!

И если он сейчас не все доверил вам,

Оставил вас, не вняв ни просьбам, ни слезам,

Поверить и понять в себе найдете силы,

Что осторожность им одна руководила.

Разумно, если муж из жалости подчас

Умеет что-то скрыть и утаить от нас,

Пускай свободен он и не спешит всечасно

Нам отдавать отчет в судьбе своей опасной,

Пусть сердце вам двоим единое дано —

Имеет разный ритм для каждого оно.

Не велено мужьям законом Гименея,

Когда жена дрожит, дрожать вослед за нею.

Для страха вашего не видит он причин,

Вы — римлянка, а он — отважный армянин.

И вы должны бы знать, что наши два народа

Различны мыслями в делах такого рода.

Тревоги смутных грез нам попросту смешны,

Ни страха, ни надежд нам не внушают сны,

А в Риме доверять привыкли сновиденьям,

Считая их судьбы точнейшим отраженьем.

Паулина.

Не веря в тайный смысл пророческого сна,

Я знаю, ты была б сама потрясена,

Когда бы рассказать достало мне уменья

Все ужасы меня смутившего виденья.

Стратоника.

Рассказ о боли — скорбь способен утолить!

Паулина.

Мой друг! Во все тебя хочу я посвятить!

Узнай же, чтоб постичь глубь моего несчастья,

Все слабости мои и все мои пристрастья!

Как честная жена, признаюсь без стыда,

Что разум с чувствами в раздоре иногда.

Сердца, не знавшие тревоги и боренья,

Бесчувствием своим внушают подозренье.

Узнай же — римлянин отважный, молодой

Был покорен моей злосчастной красотой…

Север… О, не вздохнуть я не имею силы

При имени его — оно мне слишком мило!

Стратоника.

Не он ли отдал жизнь за родину свою,

Спас императора от гибели в бою?

Победу повернув к себе неустрашимо,

У персов вырвал он успех и отдал Риму,

А после труп его средь сотен мертвых тел

Найти и опознать никто уж не сумел?

И Деций в честь его отваги непреклонной

Торжественно воздвиг гробницы и колонны?

Паулина.

Да, это он! Увы! Впервые гордый Рим

Был сыном награжден божественным таким!

Что мне еще сказать? Он был отважный воин,

Его любила я — он был того достоин!

В нем был геройский дух, но — такова судьба —

Решительность его была, увы, слаба.

Когда отец упрям, почтительный любовник

Всех неудач своих единственный виновник!

Стратоника.

Что ж охладило в нем настойчивость и страсть?

Паулина.

Бессмысленный отпор, бессмысленная власть!

Как дочери любовь и кротость ни похвальна,

Но жертва прихоти родительской печальна.

Хотя избраннику я сердце отдала —

По выбору отца супруга я ждала,

Не признаваясь в том, что я влюбленным зреньем

Грешу перед своим немым повиновеньем.

Но от любимого не скрыла ничего —

Ни мыслей, ни любви, ни горя своего.

С жестокостью судьбы безжалостной не споря,

Оплакивали мы покорно это горе,

Печальную любовь мы разделяли с ним,

Но долг перед отцом, увы, неотвратим,

И вот, покинув Рим и милого объятья,

Должна была отца сюда сопровождать я,

А мой герой нашел в прославленном бою

Бессмертие и смерть прекрасную свою!

Отец мой послан был наместником из Рима.

Я пребывала с ним, немой тоской томима,

А после Полиевкт узрел меня, и вот —

Меня ему отец в невесты отдал,

Прельщенный тем, что он — любимец местной знати,

И брак его со мной отцовской славе кстати.

Отец мой полагал, что достославный зять

Почтенней и сильней ему поможет стать.

Он сам назначил срок желанного союза,

И Гименей скрепил навеки наши узы.

И, долгу подчинясь, теперь любовь мою

Избраннику отца я кротко отдаю.

Ты видела сама, с какой тревогой страстной

Я удержать его стремилась в час опасный!

Стратоника.

Да, можно посудить, что он вам люб и мил!

Но что за страшный сон вам душу возмутил?

Паулина.

Увы, явился мне во сне Север несчастный,

Но гневен и жесток был взор его прекрасный.

В лохмотья призраков он не был облачен,

В которых сонм теней скитаться обречен,

И не было на нем кровавых шрамов славы,

К бессмертию его вознесших величаво.

Как Цезарь молодой на восхищенный Рим,

Смотрел он, дивно горд величием своим.

Он обратил ко мне разгневанное слово:

«Неблагодарная! Люби! Люби другого!

Но помни — час настал, несет возмездье он,

Оплачешь ты того, кто мне был предпочтен!»

Затрепетала я от этих слов ревнивых,

Вдруг шайка христиан — безумцев нечестивых —

Вбежала, Полиевкт был ими окружен,

Поверженный, упал к ногам Севера он.

Я стала звать отца в тревоге и смятенье!..

О ужас! Мой отец явился в исступленье,

С подъятою рукой к супругу подбежал

И в грудь ему вонзил губительный кинжал.

Тут помутила боль на миг мое сознанье —

Я слышала в бреду то крики, то стенанья,

Я знала — все вокруг повинны в том, что он

Неведомо за что злодейски умерщвлен.

Таков мой странный сон.

Стратоника.

Печальный сон, согласна.

Но рассудите, что в нем грозно и опасно?

Ужели страшен вам возлюбленный герой,

Который пал в бою? Иль ваш отец родной,

Отец, который сам избрал для вас супруга,

Опору видя в нем, помощника и друга?

Паулина.

Он то же говорит. Мой страх ему смешон,

Коварства христиан не