я выдавала ему на погрызку палки или тонкие поленья, иначе он начинал точить зубы обо что попало. Его поднятие я провела по всем правилам, качественно и полно, так что зубы у него отрастали немногим медленнее, чем у обычной крысы. Но энергии на их восстановление уходило достаточно.

— Мыши у нас завелись! Ужас просто, сколько. Мы с Пантелеем, как ни бьёмся, отвадить не выходит, — пожаловался Самойло. — А мыши крыс боятся. Где крысы есть, там мышей нема. Погань, хоть и дохлая, но крыса. Вот мы и подумали, ежели и не спужаются, так хуч он их сам погрызёт, всё ж польза.

Логика в этом есть. Крыс, хоть и нежить, но высокоуровневая, и ведёт себя почти как живой, если специально не контролировать.

Я сплела петельку на жгутике из энергии, один конец жгутика прицепила к Крысу, а петельку отдала Самойло, создав таким образом управляющий канал нежитью.

— Когда начнёт что-то портить, а он начнёт, — дёрни за него. Если убежит далеко, потяни, и он вернётся. Чтобы направить на нужное действие, как можно подробней представь, что надо, и как бы пошли по этому жгутику, — кратко проинструктировала домового. С собой связь оставила, только передав возможность управления. Самой интересно, выйдет что их этой затеи или нет.

Самойло поблагодарил за помощь и ушёл. Крыс тоже недолго остался дома. Цепляясь когтями за тканевую обивку стен, он добрался до решётки вентиляции и скрылся за ней.

Результаты работы нежити увидела уже на следующее утро. Около десятка мышиных тушек кучкой лежали в любимом углу Крыса около камина. Пока я думала, куда и как выкинуть эти «подарки», Крыс появился с очередной жертвой в зубах. Бросил её к остальным и снова убежал. Он мне сюда что, всю мышиную колонии перетаскать собирается?

Как оказалось, расплодившихся мышей заметили не только домовые. Учительница философии раздражённо, с громким стуком, бросила папку на стол.

— Как они мне надоели! — воскликнула она, стряхивая бумажную труху с одного угла папки. Мыши добрались до шкафа в учительской.

— И откуда только взялись?

— Может, на улице похолодало, вот они в дома и попрятались? — предложила я.

— Нет, — возразил историк. — Прошлая зима была даже холоднее, а такого количества не припомню.

— Да, да, — поддержала целительница. — У меня Герда даже одну-две в день стала приносить, а раньше они до нашего этажа не добирались.

Герда, любимая кошка дарры Девос, почти никогда не покидала апартаменты. Получается, грызуны настолько обнаглели, что смогли попасться ленивой домашней кошке.

Крыс всё также в большом количестве приносил удавленных мышей к камину. Несмотря на то, что нежити не требовался отдых или перерыв на обед, он всё равно не справлялся со всё возрастающим потоком. Дошло до того, что мыши спокойно выходили в аудитории во время занятий.

— Да что ты будешь делать! — столовый нож воткнулся на палец позади голого хвоста. Нет у меня опыта и навыка метать ножи. Мышь испуганно метнулась вперёд, где её настиг огненный шарик. Запищав, грызун принялся метаться по обеденной зале, разбрасывая искры, и замер около входа, продолжая гореть. Половина графина лимонада потушила огонь, и от тушки начал распространяться неприятный запах палёной шерсти и горелого мяса. Удивительно, такое маленькое животное, и так воняет!

— А если бы в нору убежала? — я укоризненно посмотрела на поджигателя. Дар Зубатов виновато развёл руками.

— Не подумал.

Слуга споро убрал трупик и протёр мокрый пол, на котором осталось закопчённое пятно. Запах убрал маг-бытовик, запустив заклинание очистки воздуха.

— Неужели нет никаких способов их отвадить?

Вопрос не был предназначен никому конкретно, и больше походил на риторический. Однако, мышиная проблема волновала всех.

— Мышеловки неэффективны, а от отравы, сами знаете, решили отказаться, — ответила дарра Веселина.

Про отраву она права. Мыши её наелись и подохли где попало, наполняя аудитории трупными ароматами. Я со своими некромагами почти сутки потратила, выискивая эти залежи органики под половицами.

— А как-нибудь отвадить можно? — спросил дар Зубатов. — В деревнях ведь от мышей избавляются как-то.

— В деревнях защитный контур ставят вокруг хаты или сарая, — ответила природница. — А это не больше половины классной комнаты. На всю школу слишком много сил уйдёт.

— Ещё им отвадку ставят, — добавила Ксанка. — Мыши тогда у неё собираются, а не в домах.

— И почему нам её не поставить? — поинтересовался боевик.

— Потому, что её нужно ставить не ближе сотни, а то и двух, от жилья или каких-либо построек. Иначе грызуны там поселятся. Они же на приманку сбегаются. Потому в городах отводку нельзя использовать, — пояснила Ксанка, явно довольная, что может сказать что умного и полезного, что другие не знают.

— А как она выглядит? — про отводку-приманку раньше слышала, но не видела.

— Чаще всего в виде плетёного из соломы шара размером с кулак, — пояснила дарра Веселина.

— Я думала, бытовиков учат от мышей избавляться, — снисходительно-высокомерно произнесла дарра Девос. Иногда мне казалось, что у целительницы только две интонации — эта и презрительная.

— Наверно, обидно будет узнать, что я не бытовик, — чуть язвительно ответила. С даррой Девос обычно так и общались — она высказывала претензии, я их отбивала, целительница делала вид, что ничего не случилось. Остальные тоже не особо обращали внимания на наши с ней взаимные подколки. И, неудивительно, что так и не узнали мою специальность. Если бы не обращение «дарра», то могли бы совсем забыть, что я — маг.

Развить разговор нам не дал подошедший с курьером слуга. Он протянул мне бумажный пакет.

— Дарра Ренато, просили передать лично в руки.

— Интересно, что там? — дарра Девос с любопытством вытянула на шею, пытаясь подглядеть написанное. Мне бы тоже было бы интересно узнать, что принёс курьер из судебной службы, но не вести же себя так неприкрыто нагло?

— Дарра Девос, что, целителей на курсах этикета не учат, что лезть в чужую корреспонденцию, как минимум, неприлично?

Женщина фыркнула, но села ровно, изображая, что она ничего не делала.

— Это вызов в суд свидетелем, — всё же сообщила, что за письмо. Наверно, по делу той семьи.

По какому делу в письме указано не было, но ничего другого на ум не приходило. Разговор в обеденной зале свернул в русло обсуждения, как страшно стало жить, и до чего докатились люди в жажде денег.

В назначенное время я явилась в суд. За председательским столом сидел полный уставший мужчина. Рядом с ним по левую руку приготовил толстую папку помощник-секретарь. Писарь скромно устроился в углу. Перед судьёй на скамье сидел дар Баккер. Даже не видя лица, его легко узнать по объёмной фигуре. Хотя, за