Другой характерной чертой «Иерусалимских ассиз», описанных Жаном д'Ибеленом, является их формализм. Необыкновенная забота о соблюдении процедурных требований, которая присутствует в юридических правилах, привела бы в восторг самого Бридуазона из пьесы Бомарше. Восточные юристы строго следовали этому формализму и стремились избегать конституционных осложнений, прибегая к возможностям процедуры. Мы не будем здесь анализировать колоссальную компиляцию графа Яффаского и его соперников: скажем только, что конституционное право, провозглашенное в «Ассизах», связывало действия государя и ставило его в зависимость от баронов и их правящего органа, Высшей курии. Пустующий трон позволил баронам развить до крайности правовые положения, которые изначально попросту должны были защищать вассалов от королевского произвола, и отныне подчинить суверена тем, кто был обязан приносить ему оммаж и хранить верность.

В этом отношении Гуго III Лузиньян-Антиохийский приобрел горький опыт. С 1271 г. его рыцарство с Кипра начало отказываться от службы в Сирии, устав от того, что каждое лето приходилось переправляться за море, дабы защищать Святую Землю. Точнее, киприоты упрекали короля в том, что он требует выполнять эту службу в силу феодального договора, уверяя, что, если бы Гуго смог снискать привязанность своих рыцарей, они бы упрашивали разрешить сопровождать его в походе. Этот спор тянулся долгие годы — он начался по случаю прибытия принца Эдуарда Английского; в 1273 г. решили установить срок службы за пределами королевства четыре месяца в год, и, в 1279 г., киприотские рыцари, как только истекли четыре месяца, бросили своего государя в самый разгар военной кампании.

В его сирийском королевстве неповиновение было еще большим. Хотя в 1264 г. «курия королевства и мессир Жоффруа де Сержин, и легат, и магистры, и коммуны, и собратства» одобрили кандидатуру Гуго, никто из них не собирался повиноваться приказам нового короля. На улочках Акры собратства продолжали свои стычки: двое из них, собратство Вифлеема (мелькиты из собратства Св. Георгия, расположенного на улице Вифлеема, возле Монмюзара?) и «Mosserins» (купцы из Мосула) дошли до того, что вступили в битву по всем правилам; первым покровительствовали госпитальеры, вторым — тамплиеры (которые обвиняли короля в сговоре с собратьями Вифлеема). В местных сеньориях не забыли о духе независимости: если Тиром управляли наиболее преданные вассалы Гуго III, то Сидон теперь находился в руках у тамплиеров, которые превратили его в автономное владение. В Бейруте наследница этого города Изабелла д'Ибелен потеряла своего второго мужа, англичанина Эдмунда Л'Эстранжа; но умиравший препоручил попечительство над ней не королю, как того требовал обычай, а самому султану Бейбарсу (апрель 1272 г.). Гуго III занял сеньорию и увез Изабеллу на Кипр: Бейбарс потребовал, чтобы король вернул вдову обратно в Бейрут и предоставил ей самой выбирать покровителя; так сеньория Бейрута («Baruth») стала франкским эмиратом, подвассальным мамлюкской империи. Правда, Изабелла вскоре скончалась, успев сменить одним за другим двух супругов — сеньора Цезарейского Николаса Германца и Гуго Барле. Ее сестра Эскива, другая дочь Жана II д'Ибелен-Бейрута, около 1280 г. принесла Бейрут в приданое сначала самому верному подданному Гуго III, Онфруа де Монфору, а затем сыну короля, Гвидо. Но самым сложным препятствием для Гуго было упорное противодействие ордена тамплиеров. В 1274 г. первый конфликт между королем и новым магистром ордена, Гильомом де Боже, удалось урегулировать при посредничестве Жана де Гральи; но магистр так и не смог свыкнуться с королевской опекой. Дальновидный политик, крупный французский барон, ловкий, но амбициозный и жестокий руководитель, он связал свою судьбу с партией Карла Анжуйского, своего родственника, и замыслил изгнать кипрского короля из Сирии. Гильом начал с того, что принялся систематически игнорировать права короны: в октябре 1276 г. орден купил у одного рыцаря поместье Фоконнери, возле Акры. Магистр не спросил согласия у короля на эту покупку, пойдя наперекор ассизам королевства. Гуго III не смог снести это новое оскорбление: он только что потерял отца, Генриха Антиохийского, погибшего в результате кораблекрушения по пути из Акры на Кипр, и сильно оплакивал его смерть (27 июня 1276 г.). К тому же, с 1275 г., король боролся в графстве Триполи — где ему отказали в регентстве над его кузеном Боэмундом VII — с тамплиерами (которые с 1278–1281 гг. будут вести с юным Боэмундом VII яростную борьбу, ознаменовавшуюся грабежами и вспышками взаимной жестокости). Устав от затруднений, не силах восстановить королевский авторитет, Гуго покинул Акру из-за покупки Фоконнери «и других столкновений с орденами, коммунами, собратствами, которые он не мог ни прекратить, ни довести до желаемого конца».

Население Акры, брошенное своим «верховным сеньором», возмутилось, и ордена с собратствами и частью итальянцев отправились в Тир умолять Гуго III вновь взять в руки бразды правления. Однако Гильом де Боже и венецианская колония воздержались от этого демарша, поэтому Гуго уже не смог отказаться от своего шага, согласившись, правда, назначить людей на должностные посты в королевстве, чтобы придать властям легитимность; в который раз он сделал коннетабля Бальана д'Ибелена бальи королевства, и отплыл на Кипр, предварительно написав папе и королям Запада, что не способен справиться с царившей в Сирии анархией.

Гильом де Боже только и ждал этого момента: его посланцы прибыли в Рим к принцессе Марии, которая продолжала требовать Иерусалимский трон. Не осмеливаясь предстать перед Высшей курией Иерусалима, Мария Антиохийская в 1272 г. вынесла свою тяжбу на рассмотрение римской курии. Процесс затянулся несмотря на то, что в октябре 1272 г. Григорий X приказал провести расследование: прокурор Гуго III возразил, что, согласно праву королевства, тяжба, затрагивающая наследование короны, подлежит суду иерусалимских баронов. Тем не менее Марии удалось добиться, чтобы в 1276 г. дело было передано в римскую курию. Фактическое отречение Гуго III только благоприятствовало претензиям принцессы.

Кроме того, Мария сошлась с Карлом Анжуйским, который, захватив Сицилию у незаконнорожденного сына Фридриха II, Манфреда, вернулся к грандиозным планам, что Гогенштауфены и итало-норманнские короли лелеяли в отношении Италии и Востока. Помимо видов на Византийскую империю, Карл мечтал о титуле Иерусалимского короля, который носили его предшественники и, в 1275 г., поддержал своего вассала Гуго де Бриенна, графа Лекки, готовившего нападение на Кипр. Едва Марии удалось возобновить слушание своего дела в римской курии (до этого престол понтифика пустовал), как она решила уступить свои права Карлу Анжуйскому: в конце 1276 г. или, скорее, в начале 1277 г., 15 января в присутствии собрания кардиналов она торжественно передала сицилийскому королю свои права на Иерусалим в тех пределах, как их установили судьи и легисты, в обмен на пожизненную ренту. Таким образом, права Карла Анжуйского на латинское королевство основывались единственно на нотариальных грамотах, которые были тогда составлены, и родстве Марии с Иерусалимской королевой, умершей семьдесят лет тому назад; права необычайно сомнительные, связанные с разводом Изабеллы Иерусалимской в 1190 г..

Секретарь Гильома де Боже, прекрасно осведомленный об этих событиях, пустил слух, что Гуго III покинул Акру из боязни перед Карлом Анжуйским; якобы король бежал, чтобы не находиться в Акре во время прибытия туда наместника Карла Анжуйского. На самом деле наместник прибыл в Святую Землю весной 1277 г.: им оказался Рожер из Сан-Северино, граф Марсики, приведший с собой маленькую эскадру, и нескольких рыцарей, и тотчас же по приезде обосновавшийся в замке тамплиеров. Бальи Акры, Бальан д'Ибелен, от которого потребовали сдать королевскую цитадель графу Марсики, попытался организовать хоть какое-то сопротивление; но ни король Гуго, ни бароны Акры, теперь ставшие на сторону Лузиньяна, не осмелились противостоять анжуйцу, которого поддерживали тамплиеры. Когда рыцари этого ордена помогли Рожеру проникнуть в крепость, Бальану пришлось бежать (7 июня 1277 г.). Сложней было добиться, чтобы вассалы короны признали Рожера бальи и принесли ему оммаж. Однако, когда наместник Карла Анжуйского пригрозил изгнать их из своих земель, отнять фьефы и дома, вассалам пришлось покориться. Гуго мог помочь им только советами, несмотря на все раздражение, вызванное его смещением с трона. Боэмунд VII Антиохийский даже принес оммаж Карлу Анжуйскому.