После того как вошла тяжелая конница, последовала остальная пехота. Велисарий и Гермоген держались позади, за ними в нескольких шагах следовала Ирина. Впереди — Валентин с Анастасием. Менандр, Ашот и остальные фракийцы держались по обоим флангам.

Как только Велисарий оказался на прилегающей ко дворцу территории, он быстро оглядел местность. Войска Гермогена уже заняли позиции по периметру, в то время как Ситтас и его люди выстраивались типично для катафрактов. Катафракты были слегка дезорганизованы. Шахматный порядок не подходил для дворцовой территории, которую едва можно было назвать идеальной местностью для тяжелой конницы, со всеми садами, маленькими беседками и открытыми портиками.

Велисария это не волновало. Эти же препятствия придется преодолевать и вражеским катафрактам, и он сомневался, что по отдельности они справятся с элитными наездниками Ситтаса. Если возникнет необходимость, он использует катафрактов Ситтаса, как закованный в броню кулак. Но он рассчитывал на пехоту.

Это пехота — отличная пехота — уже дала ему преимущество. То, как они быстро перебрались через стену, очевидно, застигло предателей врасплох. Велисарий видел тела лежащие у ворот, возможно, человек тридцати. Большинство из них, судя по форме, были из личного окружения Иоанна из Каппадокии. Кроме них из врагов виднелась только горстка солдат, которые быстро отступали.

Отлично. Но…

Тут и там среди трупов букеллариев Иоанна и нескольких пехотинцев Гермогена он также увидел тела людей, одетых в форму императорской стражи. И Велисарий смутно слышал звуки сражения, доносящиеся от Гинекея.

Он повернулся к Ирине.

— Где Юстиниан? И Феодора?

Она показала пальцем на северо-восток, на одно из более удаленных зданий.

— Они собирались проводить экстренное заседание совета в зале для приемов во дворце Льва.

— Я знаю, который это, — кивнул Велисарий и повернул в том направлении — Гермоген! — крикнул он.

Командующий пехотой, находившийся в нескольких ярдах, посмотрел на него Велисарий показал на нужное здание.

— Половину твоих людей отправь со мной. Сам бери вторую половину и спасай Гинекей.

Галопом подъехал Ситтас, за ним следовали катафракты на лошадях. Велисарий сделал круговое движение рукой.

— Ситтас, очисти придворцовую территорию!

Ситтас улыбнулся. Тучный полководец развернул коня.

— Вы слышали! — заорал он.

Его конь перепрыгнул через низкую живую изгородь и помчался галопом к центру комплекса. Его кавалеристы последовали, проносясь сквозь сады, дворы и портики. Растительность топтали под копытами, статуи падали с пьедесталов, разбивались. Фонтаны выжили, в большей или меньшей степени неповрежденные. Как и, конечно, колонны, поддерживавшие портики, хотя многие из красивых плиток, которыми был выложен пол, разбились, а некоторые настенные мозаики пострадали, когда мимо проезжали катафракты и кто-то задевал их одетым в броню плечом или острием копья.

В самом центре дворцового комплекса Ситтас встретил двести букеллариев Иоанна. Большинство из них сидело на конях. А те, кто еще не сел в седло, как раз пытались это сделать — трудный процесс для одетых в броню катафрактов. Все они казались дезорганизованными и пребывали в смятении.

Ситтас не оставил им никакого шанса. Он даже не потрудился выкрикивать какие-то приказы. Он просто опустил копье и с грохотом понесся в толпу. Его пятьсот катафрактов следовали прямо за ним и следовали его примеру.

Результатом стала чистая бойня. Букелларии Иоанна из Каппадокии удивились. Они находились в меньшинстве. К тому времени, как они осознали опасность, Ситтас и его люди практически накрыли их. На этом расстоянии луки были бесполезны. Большинство приближенных Иоанна успели поднять копья, но…

У них не было стремян. Ситтас и его катафракты прошли сквозь толпу, как топор проходит сквозь мягкую древесину. Половина букеллариев Иоанна умерли или получили тяжелые ранения во время первой атаки копьеносцев. После этого, при сражении мечами и булавами, колоссальное преимущество получили те, у кого имелись стремена. Оставшиеся после первой атаки букелларии продержались меньше минуты. В конце сдаться смогли не более двадцати букеллариев Иоанна. Остальные или умерли, или получили тяжелые ранения, или лежали без сознания.

Тем временем Гермоген повел тысячу своих пехотинцев в Гинекей. Попав в лабиринт женской части комплекса, Гермоген ориентировался по звукам битвы. Через две минуты после того, как он попал в комплекс, они с пехотинцами уже увидели спины букеллариев Иоанна, которые сражались с остатками стражников Феодоры.

Сражение в Гинекее не было таким кровавым, как схватка на придворцовой территории, по той простой причине, что букелларии Иоанна сдались практически сразу же. Они попали в безнадежный капкан между двумя силами, а сами по сути являлись только наемниками. Что бы ни говорили о его других талантах, Иоанн из Каппадокии не смог зацементировать преданность букеллариев.

Сам Велисарий не столкнулся ни с кем из врагов, за исключением небольшой группы букеллариев — не более сорока, которых встретил, когда они покидали дворец. Льва, как раз когда полководец к нему приближался. Катафракты находились в процессе залезания в седло.

Сражения не последовало. Букелларии только один раз взглянули на сотню пехотинцев, летящих на них, и тут же пронеслись прочь. Те, кому не удалось вовремя сесть в седло, также отступили, с трудом передвигая ногами. Одетым в броню наездникам очень тяжело бежать на своих двоих.

Велисарий дал им уйти. У него были другие, гораздо более важные заботы. Он бросился в здание. Вслед за ним бежала пехота. Велисарий пронесся по коридорам, которые смутно помнил, в поисках зала для приемов.

В душе теплилась надежда, но он боялся худшего.

— Кто это? — прокудахтал «император» Ипатий, склонившись через стену, которая отделяла императорскую ложу от ипподрома. Он уставился на небольшую армию, которая вливалась сквозь юго-западные ворота. Затем подавился, увидев, как они выпускают из пращей гранаты на огромную толпу бандитов на другой стороне ипподрома. — Где они взяли гранаты? — завизжал он.

Тут послышался новый боевой клич:

— Антонина! Антонина!

Аджатасутра склонился через стену и тоже изучил вторгнувшихся. Его глаза были прикованы к невысокой фигурке, которая замыкала шествие. В шлеме, в броне, но безошибочно женская.

Он горько улыбнулся и отвернулся. Посмотрел на Балбана и показал большим пальцем назад.

— Это то, что ты называешь овцами.

Ипатий теперь трясся от чистого ужаса. Как и Помпей.

Кто-то начал колотить в дверь в задней части ложи, в запертую дверь, которая вела в Большой Дворец. Нарсес узнал голос Иоанна из Каппадокии.

— Откройте! Откройте!

По приказу Балбана охранявший дверь кшатрий открыл ее. Иоанн из Каппадокии ворвался в ложу, вслед за ним бежали трое его букеллариев.