— Николь, прекрати! Сережа по тебе соскучился, поиграете с Симбой.

— Ты снова меня бросишь! Я хочу с вами домой поехать! — горячо воскликнула Ника и посмотрела на Игоря: — Игорь, я не хочу к бабушке! — А после вырвалась из рук Ринаты и бросилась к нему. Обняла и прижалась так доверчиво и искренне, что Рината не смогла сдержать стона. Её уже начинало колотить, на глаза наворачивались слезы. Грозящая разразиться истерика ничем хорошим не закончится, Рина отдавала себе в этом отчет, поэтому изо всех сил старалась успокоиться. Хоть кто-то из них должен думать головой.

— Ника, езжай сегодня к бабушке, — наконец услышала Рина голос Игоря. Повернулась. Крылов присел перед Николь на корточки, поправил белый воротничок её синего хлопкового платья, застегнул последнюю, так и не давшуюся Рине пуговицу на курточке и посмотрел Николь в глаза. Подбородок её подрагивал, по щекам-таки покатились слезы. Игорь ласково улыбнулся и провел своими ладонями по её личику, стирая их. — Нам с мамой надо поговорить. Это очень взрослый и скучный разговор, — голос его сипел. Он всё смотрел на Нику, не отводя взгляд. — С бабушкой и дедушкой, с Серёжей тебе будет весело.

— Я с вами хочу, — захныкала Николь. Игорь обхватил её хрупкие плечики.

— Николь, не плачь, — подбадривающее улыбнулся он. — Мама… мы с мамой тебя не бросим. Завтра поедем все вместе домой.

— Обещаешь? — Николь смотрела на Игоря полным ожидания взглядом.

Стоило ей моргнуть, две крупные слезинки снова оставили влажные дорожки на её щеках. Игорь нежно стер большим пальцем сначала одну, потом вторую и кивнул.

— Обещаю. — Затем потянулся в карман и достал оттуда два камешка. — Держи. Стащил из Сочи, — протянул и подмигнул ей.

Николь забрала камни, и, рассмотрев их на раскрытой ладони, положила в карман джинсовки.

— Ладно, — вздохнув, она повернулась к Ринате и совершенно серьезно произнесла: — Только на один день к бабушке.

Рината кивнула. Богославская, надевая на ходу плащ, вышла из подтрибунного помещения.

— Ну что? Поехали? — обратилась она к Николь.

— Да, бабушка, — всё еще недовольно выговорила Ника, однако протянутую Аллой ладонь взяла.

Алла смерила задумчивым взглядом Ринату, затем посмотрела на Игоря. Что-то случилось. И, судя по всему, именно в тот момент, когда она разговаривала с Серёжей. Потому что когда она вернулась, на Ринате уже лица не было, а Игорь…

— Мы пойдем. Николь, ты попрощалась?

— Пока мама, пока Игорь, — без энтузиазма помахала Николь свободной рукой, и Алла повела её к выходу.

Рината с Игорем смотрели на них до тех пор, пока они не скрылись за дверьми. И только после Рина услышала тихое:

— Об этом ты мне в Сочи хотела рассказать?

— Когда именно? В этот раз или семь лет назад? — выговорила Рината. Она повернула голову к Игорю, но он продолжал сверлить взглядом дверь, за которой скрылись Алла и Николь.

— То есть, это правда?

— Смотря о чем ты подумал.

— Рината! — Он резко повернулся и пристально всмотрелся в глаза Рины.

— Что «Рината»?! — воскликнула она на выдохе. — Что ты хочешь спросить? Спрашивай, Игорь! Я отвечу тебе!

— Николь — моя дочь? — глядя на неё пристально, задал прямой вопрос Игорь.

— Да.

Игорь с шумом втянул в легкие воздух, отвернулся, схватился за голову и издал какой-то невразумительный звук, то ли рык, то ли стон, то ли выдох. Рината не имела понятия, как он отнесется ко всему. Да, черт! Она не имела понятия даже о том, что будет, если они всё-таки начнут ругаться. Ей надоело ругаться! Надоело вечно искать причины, оправдания для самих себя… Он обещал ей, что не отпустит. И пусть только попробует не сдержать это обещание.

— Поехали. — Игорь подошел к ней и, не глядя в глаза, схватил за руку. Потянул к выходу.

— Куда? — нахмурилась Рината, однако покорно пошла за ним.

— Домой, — сухо бросил он и, лишь мельком мазнув по ней взглядом, добавил: — Поговорим обо всём дома. Здесь — не лучшее место для этого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рината ничего не ответила, лишь кивнула. Хватка его была крепкой, но при этом не причиняла ей боли. Наоборот…

На Рину Игорь старался не смотреть. Сам не знал, почему именно. Чувствовал её узкую тёплую руку и этого ему было достаточно. Это хоть как-то удерживало его в действительности. Адски хотелось курить. Вот и всё, чего ему хотелось в данный момент — вдохнуть едкий табачный дым, чтобы хоть как-то снять это скрутившееся в нём напряжение. Он даже не знал, о чём ещё спросить. Николь — его дочь. Дочь… Этот маленький носик, эти пухлые губки, эти глаза: всё это его. Семь чёртовых лет он наблюдал за тем, как растёт его ребёнок лишь по фотографиям в социальных сетях. От этих мыслей начинало ломить в висках. Он понял, что если продолжит думать в том же духе, голова у него взорвётся. Чуть сильнее сжал Ринину руку и тут же отпустил — как раз в тот момент, когда они подошли к машине Ринаты.

— Поедем на твоей, — сказал он и на немой вопрос Рины ответил: — Я не способен сейчас сесть за руль, Рината.

— Хорошо. — Она разблокировала дверцы «Рендж Ровера» и уселась на водительское кресло.

Игорь тоже забрался внутрь и устроился рядом на пассажирском. Через несколько секунд внедорожник медленно вывернул со стоянки и влился в общий поток машин. Сунув руку в карман, он вытащил пачку сигарет и, достав одну, прикурил. Сделал затяжку и, тут же опомнившись, опустил стекло. Глянул на Рину, затянулся ещё раз и выбросил сигарету в окно. Рината ничего не сказала — смотрела на дорогу и молчала, он же начинал мало-помалу приходить в себя. Вернее, не приходить, а просто соображать. Николь — его дочь…

— Почему? — спросил он, нарушая молчание. — Рината, почему?..

— Что почему?

— Почему ты мне не сказала!

— Потому что ты не хотел слушать. — Рина бросила на Игоря гневный взгляд. — Ты же сам всё решил, правда? — поджала губы. И снова посмотрела на дорогу. — Решил, что я сделала аборт, поверил этой дуре…

— Я поверил бумагам! — гаркнул Игорь, теряя самообладание. Он чувствовал, как пустота, образовавшаяся внутри в момент, когда до него дошел смысл сказанных Никой слов, начинает заполняться эмоциями. Капля за каплей, секунда за секундой. Эти эмоции переплетались, перехлёстывали друг друга, образовывали сплошной ком. Горечь, гнев, боль, обида, ненависть, радость… Он ощущал все разом. И не знал, как реагировать… Николь — его дочь. Рината не сделала аборт. У него есть ребенок. Девочка. Самая красивая на свете девочка. Дочь. И его дочери скоро семь… Почему? Почему всё так произошло? Почему он ни разу за эти годы не спросил Ринату, кто отец её ребёнка? Десятки «почему» бились в его голове. Почему Рината не рассказала ему о ней? Как так получилось… Документы, аборт…