— Это ты убил Данте!

Плюясь, с перекошенным лицом — маской психотической ярости, Магнус провернул нож, выдернул его и ударил вновь. Кровь хлынула на ступени и ему на ноги таким мощным потоком, что плеск ее был слышен даже сквозь треск пламени и рев собратьев этого ублюдка.

— Вы, вы все убили Данте! Слышишь, Колдинг? Сейчас я прибью эту тварь и приду за вами. Вы убили моего брата!

Предок вдруг обмяк, а затем дернулся назад, вниз по ступеням. Но такого быть не могло. Магнус не сразу понял: это его сдернули напиравшие снизу. Некоторые начали кусать его, вырывая огромные куски, пачкая кровью ступени и стены. Но лишь некоторые, поскольку остальные протискивались мимо пожирателей и пожираемого.

Магнус шагнул вперед встретить их. По ступеням вверх они могли пролезать лишь по одному, и он перебьет их всех.

Врукопашную.

Одного за другим.

07.14

Сара выбралась из люка. На две ступеньки позади Колдинг остановился, не в силах отвернуться от битвы. Он не верил своим глазам. Магнус увернулся за мгновение до того, как громадная голова выскочила снизу — зубы с лязгом хватанули пустоту. Магнус ударил в ответ, каблук левого ботинка отбросил голову монстра на угол лестницы. Прежде чем зверь успел поймать равновесие и отпрянуть, рука Магнуса, описав дугу сверху вниз, утопила нож в левой глазнице животного. Пальоне закричал, выдернул клинок, затем нанес удар снизу, глубоко вонзив окровавленную сталь в шею монстра. Теряя кровь, зверь продолжал сражаться.

— Нет, — тихо приговорил Колдинг. — Тебе не жить.

Он положил руки на перила металлической лестницы и скользнул вниз. Там схватил обломок упавшего стропила и поднял его как факел — шипящий и потрескивающий пламенем.

— А это за Цзянь и доктора.

Колдинг чуть отступил и швырнул горящее дерево. Обломок прокрутился три раза в воздухе, прежде чем горящим концом ударить в лицо Магнусу слева. Верзила закричал и упал на спину. Колдинг быстро полез вверх по лестнице.

Магнус прижал ладони к обожженной щеке. Даже несмотря на то, что его кожа пошла пузырями и он выл от боли, Пальоне понимал: надо двигаться. Он быстро сел, попытавшись как можно скорее убрать под себя ноги, но не успел: широкая пасть и длинные зубы уже смыкались на его лице. Магнус взметнул к лицу руки и зацепил большие пальцы, как крюки, за кожу в углах челюстей животного. Пятьсот десять фунтов веса опрокинули его на спину. Он выпрямил руки перед собой, пальцы снаружи ухватили пригоршни жесткой шерсти. Челюсти схлопнулись менее чем в дюйме от его носа. Острые когти вонзились в его мощную грудь.

Магнус пытался поднять ноги, чтобы ударить каблуками в глаза, когда второй предок появился от него справа, цапнув сверху его руку, плечо, пробив зубами грудь и легкие.

Глаза Магнуса вылезли из орбит, тело напряглось. Зверь замотал головой, ломая ему кости, разрывая плоть. И вновь горячая кровь на его лице — на этот раз уже его кровь.

Движение слева. Третья тварь с широко раскрытой пастью перекрыла мерцающий свет пожара. Трехфутовой ширины челюсти сомкнулись со страшной сокрушительной силой. Зубы пробили сверху правый висок Магнуса, снизу — левую скулу и сомкнулись где-то в мозге.

Колдинг ногой захлопнул крышку люка. Сара бросилась к нему, и — наконец-то — он сжал ее в объятиях. Тело ее сотрясали рыдания. Их тела слились, и он почувствовал, как радостно и облегченно вздохнула его душа. Он поцеловал перепачканный сажей лоб.

— Успокойся, — сказал Колдинг достаточно громко, чтобы она услышала в реве пожара.

Продолжая держать ее, он быстро огляделся. Огнем была охвачена уже почти вся крыша, десятифутовые языки пламени взлетали над остатками шиферной плитки. Из церкви донесся мощный деревянный треск, сопровождаемый звуком чего-то рухнувшего на пол в гуще ревущего пламени. Затем раздался ужасающий многоголосый рев-вой попавших в западню предков.

Пламя добралось почти до самой колокольни. Каменные стены башенки огонь не возьмет, но этого и не потребуется: испепеляющий жар мощной волной шел вверх, а круглая башня направляла его, как дымоход печной трубы.

Колдинг погладил Сару по спине:

— Все, успокойся, Сара. Надо выбираться отсюда.

— Да пусть поплачет, — сказал кто-то за спиной. Он повернулся и увидел Тима Фили, измученного, тяжело опирающегося на костыль. — Пусть плачет, Колдинг. Нет отсюда выхода. Даже если мы выберемся из башни, посмотри, что нас ждет.

Колдинг чуть подвинул Сару влево и заглянул через край. Десятки предков кружили вокруг основания башни. Некоторые безуспешно пытались карабкаться по черному камню. Другие просто-напросто грызли его, ломая длинные зубы, словно пытаясь выдрать фундамент из-под своих ног. Каждые несколько секунд из открытых двойных дверей выскакивал очередной предок. Некоторые горели, волоча за собой хвост дыма, их черно-белые шкуры добавляли вонь паленого меха к картине побоища в городе-призраке.

Тим прав. Это конец.

— Ш-ш-ш, — успокаивал Колдинг Сару, гладя по голове. — Все будет хорошо.

Тим начал смеяться — нездоровым, безумным смехом человека, лишившегося последней надежды. Но за этим смехом, за гулом разгуливавшегося огня и ревом голодных предков — Колдинг услышал кое-что еще.

Булькающее тарахтение «Теда Наджента».

07.17

Клейтон Дитвейлер кривился, когда выжимал сцепление сломанной ногой. Боль пыталась доминировать над мыслями, но он гнал ее прочь, сосредоточившись на текущем задании. Бывало и побольнее.

— Везу, везу вам подарочки, маленькие гаденыши, — левой рукой он держал руль, в правой сжимал «узи». — Пора вас убивать и складывать штабелями.

«Надж» быстро обошел вокруг горящего домика, поворачиваясь вокруг своей оси на широких танковых траках, и направился к церкви. Предки, окружавшие башню колокольни, как по команде повернулись, когда он с ревом покатил на них.

Младшая Макбаттер увидела странное шумное животное, с ревом приближающееся к ее собратьям. Совсем недавно оно стояло, было тихим и спокойным и совсем не пахло едой — а теперь запахло. И еще чем-то.

Убивающей палкой.

Младшая Макбаттер подняла гребень три раза, подав сигнал тревоги, но некоторые собратья его не заметили — те, у которых голод заглушил чувство самосохранения.

Клейтон остановил «Наджа» у стены, перебрался на пассажирское сиденье, встал, опираясь на здоровую ногу, и высунулся по пояс из верхнего люка.

— Проголодались? — крикнул он приближающейся стае. — Дядя Клейтон привез вам пожрать!

Он открыл огонь из «узи» короткими, выверенными очередями — так, как научил его Чак Хестон. Первая очередь попала ведущему предку точно в центр груди, сбив на полушаге. Клейтон подстрелил еще двух, наповал уложив одного и отстрелив лапу другому — тот упал на укрытую снегом землю, крутясь от боли.