Подводник прошел вдоль ствола, одну за другой обрубая толстые ветви. В такую погоду приятно было и поработать: иначе в два счета замерзнуть можно. Корнелю раз за разом махал тяжелым топором, глотая пахнущий смолой и хвоей воздух и выдыхая огромные клубы тумана. Увлеченный своим занятием, он трудился, точно заведенный.

За работой он совершенно позабыл приглядывать за своим напарником Влайку. Вспомнил только тогда, когда за спиной захрустел снег под башмаками, – и вовремя. Моряк замахнулся топором на очередной сук… и второй лесоруб набросился на его сзади.

Должно быть, Влайку надеялся сбить Корнелю с ног и связать. В конце концов, моряк уступил в драке Джурджу. Но Джурджу знал все приемы рукопашного боя и вдобавок был сильней и тяжелей своего противника. А Влайку – нет.

Корнелю упал на колени, но не рухнул в снег, а, не выпустив топора, левой рукой отбил захват и врезал локтем Влайку под дых. Удар оказался неточным, однако лесоруб всхлипнул от боли. Корнелю ударил еще раз, извернулся и вскочил на ноги.

Влайку отпрыгнул, едва не споткнувшись, и поспешно схватился за топор. Он легко мог бы прикончить Корнелю одним ударом, но альгарвейцы, судя по всему, готовы были больше заплатить за пленника, и лесоруб попытался взять добычу живьем. Но раз не вышло – что же, можно предъявить и одну голову. Корнелю неуклюже увернулся от удара, которым его могло разворотить, как тот чурбак.

Потом он ринулся вперед, осыпая противника градом ударов. Краем уха он слышал крики спешащих к месту драки лесорубов. Влайку тоже слышал и замахал топором еще пуще. Должно быть, он догадывался, что по голове его не погладят. Пригнувшись, Корнелю ушел от удара и, выпрямившись, врезал Влайку обухом по виску. Лесоруб пошатнулся и рухнул, точно подрубленная ель. Снег окрасился кровью.

Джурджу нагнулся к нему, но тут же встал и обернулся к Корнелю:

– Готов. Ты проломил ему череп.

– Он набросился на меня. Хотел выдать альгарвейцам, – ответил тот.

Но у Влайку были в бригаде приятели.

– Врешь! – крикнул кто-то.

– Убийца!

Другие вступились за товарища. Иные схватились за топоры.

– Стоять! – взревел Джурджу с такой яростью, что лесорубы застыли, не успев наброситься друг на друга. – По мне, так Корнелю правду говорит. Из-за чего им вздорить?

Но приятели Влайку продолжали орать, а было их немало – больше, с упавшим сердцем заметил Корнелю, чем казалось.

Джурджу ткнул пальцем в сторону проселка, что петлями уходил через холмы в сторону Тырговиште.

– Ты всегда хотел вернуться в город. Если у тебя осталась хоть капля соображения, лучше уматывай. А я присмотрю, чтобы никто не вздумал пойти за тобой.

Подводник обвел взглядом искаженные злобой лица. Если он останется в бригаде, то не протянет и часа – не говоря о том, чтобы пережить ночь.

– Слушаюсь, – с горечью промолвил он и, с насмешкой отдав бригадиру честь, вскинул топор на плечо, словно боевой жезл, и двинулся на север, к морю.

Тальфанг засыпало снегом, и навстречу хлопьям подымались над горящим ункерлантским городком дым и пламя. Теальдо скорчился в дверном проеме, готовый палить во все, что движется. Его рота вслед за остальными была брошена в мясорубку. Солдат не знал, сколько его товарищей еще живы, но был уверен – рота сильно поредеет, пройдя проклятый город насквозь. Если это когда-нибудь случится.

– Может, мы еще дойдем до Котбуса, – крикнул из соседнего дома Тразоне, – если возьмем, наконец, эту вонючую дыру!

– Какими, интересно, силами мы ее возьмем? – поинтересовался Теальдо. – Подкреплений в тылу я что-от не заметил, это точно. И где наши бегемоты? Что-то я их в последние дни почти не видел.

– Видел, как же. Замерзшими на обочинах – позабыл? – отозвался Тразоне.

Теальдо помнил, хотя предпочел бы скорей забыть. Еще он предпочел бы, чтобы его товарищ язвил меньше.

– Я надеялся увидеть их в бою, – ответил он.

– В таком снегу у зверей на ногах словно силы преисподние висят, – промолвил его товарищ. – И как прикажешь наступать в такую погоду? – Он рискнул выглянуть из-за угла: не покажутся ли ункерлантцы? – и снова обернулся к Теальдо. – Не помешало бы еще чучелок порезать, чтобы чародеи нам пособили.

– Тяжеленько их к передовой подвозить, – ответил тот, пожав плечами. – Погода жуткая, да ункеры продолжают рвать становые жилы. Кроме того, Свеммель в ответ зарежет толпу своих, вот и все.

Он так и не узнал, что хотел ответить ему Тразоне, – ункерлантцы выбрали этот момент, чтобы вновь засыпать наступающих альгарвейцев ядрами. Теальдо прижался к дверному косяку, делая вид, будто его тут нет вовсе. К северу от Тальфанга солдаты Свеммеля смогли развернуть батарею мощных ядрометов.

А их противники уже не могли ответить канонадой настолько мощной и своевременной, как несколько недель или даже дней назад. Ядрометам на гужевой тяге тяжело было угнаться по снегу за наступающей пехотой. Теальдо надеялся на поддержку с воздуха, но драконам в буран тоже приходилось нелегко.

Прошло с четверть часа, прежде чем град ядер иссяк столь же внезапно, как и начался. Во внезапно наступившей тишине голос капитана Галафроне разнесся над улицей особенно ясно:

– Вперед, парни! Ункерлантцы еще не изготовились к удару – так врежем им, пока они не очухались! За короля Мезенцио!

– Мезенцио! – взвыл Теальдо и выскочил из укрытия.

Альгарвейские солдаты посыпались из полуразрушенных домов, как горох. Слышались крики офицеров; за полгода войны они успели усвоить, как действуют их противники. И действительно, ункерлантских вояк они застали, когда те повылезали из укрытий, готовясь к атаке. Сбившиеся в кучу солдаты в белых накидках представляли собою более удобную мишень, чем перебегающие от дома к дому или скрывшиеся в закопченных сугробах.

Теальдо спалил двоих, а от лучей его товарищей пало куда больше – но, вместо того чтобы удрать, остальные ринулись в бой. Скорчившись за припорошенной снегом грудой битого кирпича, солдат пальнул еще несколько раз, подрезав очередного ункера. С отвлеченной точки зрения, он мог бы восхититься отвагой подданных Свеммеля. С самого начала войны их нельзя было упрекнуть в трусости. Их оттесняли все дальше и дальше, но они не сдавались, подобно валмиерцам или елгаванцам. Лучше бы они сдались, мелькнуло в голове у Теальдо. Тогда Альгарве уже выиграла бы войну, а ему не пришлось бы бояться, что его сейчас убьют.

– Вперед! – орал капитан Галафроне. – Прорвемся через Тальфанг, и нас уже ничто не остановит!

Теальдо не знал, смогут ли альгарвейцы прорваться через Тальфанг, – его больше волновало, сколько еще ядер обрушат ункеры ему на голову. Но солдат послушно вскочил на ноги и бросился к следующему укрытию – перевернувшейся посреди улицы телеге, чтобы из-за нее вновь открыть огонь по врагу. Силы противника таяли, как сугробы по весне.