Вмешался Сталин. Существующая тенденция обороты резко снизила. В городских школах начали создаваться русскоязычные классы первоначально для детей силовиков, а после — в зависимости от желания населения. В поселках и сельской местности процесс административного внедрения украинского языка во все сферы их жизни продолжался вплоть до начала Великой Отечественной войны.

Ущерб, нанесенный ударной коллективизацией, низкие урожаи, резко возросшая продразверстка, засуха и неурожай 1932 г. — все это вместе явилось причиной разразившегося в СССР с сентября самого страшного голода за всю историю Европы XX

в. Наиболее ужасные последствия он имел на Украине, на Кубани и Дону, где местные коммунисты и комсомольцы — преимущественно этнические украинцы — отличились не только в кардинальном подходе к вопросу о языке, но были и самыми активными в Союзе в революционной смене патриархального, сложившегося веками уклада жизни на селе, в раскулачивании и высылке «мироедов» в необжитые местности. В области коллективизации руководители этих регионов соперничали-соревновались между собой, стараясь доказать всем остальным в СССР, что они могут не только «грамотно балакать» и «гарно сшвати», но и качественно, с размахом делать дело. В связи с возникшей ситуацией центральная власть в отношении субъектов Союза придерживалась тактики стороннего наблюдателя: «Кашу варили на местах, вот теперь сами пусть ее и расхлебывают большущей ложкой».

Существовали и другие причины голода. Дело в том, что плодородные черноземы Украины, Кубани и Дона трудны в обработке. Бедные же российские земли легко пахать. И пашут их сохой, а соху вполне может тянуть лошадь. Чернозем же «сошкой» не поднять — нужен плуг. А плуг лошадь не потянет, необходима хотя бы пара волов. Вот и пахали: в России лошадью, а на Украине, Дону и Кубани — волами.

Объединение в колхоз характеризовалось тем, что все семьи деревень и сел сдавали в общее пользование свои участки земли, свои плуги и своих лошадей и волов, на которых они уже совместно обрабатывали общую землю.

В то время в СССР во внутриполитической сфере сложилась ситуация, когда правительство страны принимает решение о коллективизации, а оппозиция — те же члены ВКП(б) — «поясняет» крестьянам, что из этой затеи ничего не выйдет, что правление колхозов сданный скот разворует и пропьет и т. д. и т. п. Что крестьянину делать? Вот «ушлые», чтобы не сдавать свой тягловой скот в колхоз, начали его резать. Но резали не всех животных подряд.

Дело в том, что исторически славяне конину едят плохо, тем более мясо рабочих лошадок (павшими лошадьми откармливали свиней). А вол — кастрированный бык — это говядина. Ее славяне употребляют с удовольствием. Поэтому, собственно, в большей части России при коллективизации тягловая сила колхозов осталась в неприкосновенности. Данное обстоятельство способствовало полному засеву посевных площадей, и осенью, несмотря на засуху, колхозники увозили по дворам тонны хлеба.

А на Украине, Кубани, Дону начался голод. Почему? Да в процессе коллективизации 1929–1932 гг. под видом кулаков, членов их семей и приспешников (родственников и друзей) «кулацкого отродья» выселили в отдаленные регионы значительное число твердо стоящих на земле хлеборобов, забили значительное количество волов. В результате осенью 1931 — весной 1932 г. из-за нехватки рабочих рук и тяглового скота засеяли не все площади озимыми и яровыми культурами. Да еще засуха ударила. Хотя даже при ней, сохранив прежние посевные площади, голода можно было бы и избежать.

Так, по данным массового календаря-справочника на 1941 г., в 1929 г. — накануне «великого перелома» — в СССР имелось 34,6 млн лошадей, крупного рогатого скота (волы, быки, коровы и т. д.) — 67,1 млн голов, свиней — 20,4 млн голов и 147 млн овец и коз.

А в 1932 г. осталось всего 19,7 млн лошадей. Крупного рогатого скота стало меньше на треть — 40,7 млн, свиней наполовину — 11,6 млн, овец с козами на две трети — 52 млн.

В августе 1932 г. И.В. Сталин заявляет о серьезном неблагополучии в украинских партийных организациях и о засилье в них скрытых националистов и иностранных агентов. На фоне этого политику украинизации начинают свертывать.

10 сентября 1932 г. для обеспечения законности и правопорядка на Украине, охраны колхозного и совхозного имущества повсеместно на предприятиях, в учреждениях, колхозах и совхозах на базе обществ (отрядов) содействия милиции (ОСМ) создаются бригады содействия милиции (БСМ). Члены бригад принимали присягу, в которой клялись «неукоснительно исполнять распоряжения своих руководителей и оперативные задания органов милиции». На время оперативной работы «бригадомільцям» выдавалось оружие. В ходе занятий, которые с ними периодически проводились, изучались, помимо прочего, формы и методы борьбы с диверсантами, организации партизанских действий и противодействия партизанам.

Полная внутренняя потребность в зерне Украины в административных границах того времени оценивается в 600–700 млн пудов, то есть около 10 млн тонн. Общий сбор зерна через год после начала коллективизации упал на 30 % и составил в 1930 г. 22,9 млн тонн. В 1930 г. налогами государство получило 7,8 млн тонн зерна, и голода, разумеется, не было, так как в союзной республике у крестьян оставалось около 15,1 млн тонн, что значительно выше необходимых 10 млн тонн.

Но в 1932 г. засеяна была всего половина площадей, в результате чего сбор зерна составил всего 12,8 млн тонн. По одним данным, в этот год налогами изъяли 7 млн тонн, а по другим — крестьяне добровольно внесли зерна в счет налогов 2,2 млн тонн и 1,4 млн тонн дополнительно изъяла хлебозаготовительная комиссия. В первом случае сельским жителям осталось 5,8 млн тонн, во втором 9,2 млн тонн, что ниже их расчетной потребности. Судя по масштабам и последствиям голода на Украине, скорее всего, верной является первая цифра.

Такое же положение сложилось на Дону и Кубани.

В «воспитательных целях» в отношении сельских жителей и с целью сокрытия масштабов голода и предотвращения возможных стихийных крестьянских восстаний (голодных бунтов), а также во избежание массовой миграции населения из одних голодающих регионов в другие охваченные несчастьем местности, тем самым усугубляя и так неблагополучную продовольственную ситуацию в них, ОГПУ избрало тактику изоляции всех населенных пунктов. В них запрещалось ввозить зерно, а жителям не разрешалось их покидать под любым предлогом. Подход был до наивности и цинизма простой: все не вымрут, как и в дикой природе, выживут самые крепкие.

Изолированы таким образом были не только населенные пункты внутри союзных республик, входящих в СССР, но и сами субъекты Союза между собой. Республиканские вотчины разрешалось покидать лишь по специальным разрешениям. Железнодорожные вокзалы, транспортные узлы контролировали вооруженные отряды республиканских ОГПУ, сначала возвращавшие беглецов к местам их прежнего проживания, а позже, по мере усугубления последствий голода, эту категорию лиц без суда и следствия расстреливали.

Голод и принятые большевиками меры, в том числе и карательные, отрезвили крестьян. Впоследствии колхозы показали свою мощь и силу, они оберегали СССР от дефицита продуктов питания во все годы тяжелейшей войны.