Не скажу, что у нас этот период прошел легко. Ссорились, причем сильно. Но как-то пережили, слава богу. Думаю – уже пережили. Все стало лучше, когда он в Иваново поехал работать. Начал заниматься своим делом, опять погрузился в футбол. Вновь вернулся в четкий график, что футбольным людям, похоже, нужно.

Так что большое спасибо Диме Парфенову, который его туда позвал. У них сразу хорошие отношения сложились. Вадик сперва согласился и только потом мне рассказал. В Иваново я к нему ездила. Неплохой провинциальный городок. А теперь – Пермь, которая намного больше. Так и надо расти как тренеру – глядишь, и до Москвы дорастет…

Для этого ему нужно научиться быть психологом, чувствовать игроков, как тот же Семин. Юрий Палыч ведь мог и о чем-то спросить футболиста, что-то ему посоветовать – причем даже не по футбольным вопросам. И Вадик уже начинает. Помню, в Иванове у них кто-то женился и начал тратить безумные деньги на свадьбу. Как же они с Парфеновым этого мальчика отговаривали – не жениться, конечно, а тратиться!

Иногда, конечно, я скучаю по временам, когда Вадик играл. По той непринужденной обстановке, по каким-то людям, событиям… По золотому матчу с ЦСКА, по тому, как нас трясло на последних минутах. По сериям пенальти в финалах Кубка против того же ЦСКА и «Анжи»…

По «Локомотиву», который для меня – самая светлая память о футболе. Мы все творили этот «Локомотив». Не только ребята, которые добывали победы на футбольном поле. Но и их жены, и все – администраторы, бухгалтеры, буфетчицы. Все!

Как-то было 8 марта, и «Локомотив» играл с ЦСКА. Так Маринка Нижегородова принесла дикую охапку роз, всем раздали по розочке, и мы так расселись на трибуне. Во время игры этими розами размахивали и громко пели нашу любимую – «А нам нужна одна победа!» Булата Окуджавы. И ребята нас видели. И выиграли. Для нас.

Да что там скрывать – это тоска по молодости. Но это всегда можно вернуть хотя бы в воспоминаниях. Встретиться с девчонками и начать: «А помнишь?.. А помнишь?..»

Но надо, помня и любя прошлое, жить будущим. И идти вперед.

Мы стараемся.

Всего дважды в моей жизни случалось такое, что я начинал чтение – и несколько раз откладывал. Из-за душивших меня слез. Второй раз – именно сейчас, когда Вадим Евсеев рассказывал историю с операцией дочки и матчем в Уэльсе.

Мы-то в 2003 году знали только сам факт – что была такая операция и что Вадик перед первым стыковым матчем на нее улетал. А тут – такие подробности, что только законченный сухарь, настоящая нелюдь может остаться безразличным. Я читал, больше не мог, промывал глаза водой, возвращался, опять начинал читать. Слава богу, хоть тут все закончилось хорошо…

«Хоть» – потому что первый раз такие ощущения у меня были в 1981 году. Я работал в Златоусте, у меня приключились серьезные проблемы с руководством, и как-то я приехал в Москву. И как раз в те дни разбился Валерий Харламов.

Наша легендарная конькобежка Лидия Скобликова, Уральская молния, утром в день похорон повела меня в ЦК КПСС. А потом мы с ней стояли в почетном карауле у гроба Харламова. На следующий день вылетал в Златоуст через Челябинск и на глаза попалась статья в «Комсомольской правде» под заголовком «Мальчишки играют в Харламова».

И вот было так же – два раза я приступал в самолете к ее чтению и тут же начинал рыдать. За два часа лета так и не прочитал…

Когда так реагировал на книгу Евсеева, первая мысль была – старею, с возрастом становлюсь сентиментальным. Но потом вспомнил тот случай с Харламовым. Тогда-то мне было всего тридцать два.

Читая эту книгу, я не раз задумывался – почему она так берет меня за душу? А потом понял. Потому что это про меня. В ней о моей жизни рассказано.

Я точно такой же, как Вадик, пацан из Подмосковья и тоже январский. И точно так же, только в двенадцать лет, поехал в Москву искать футбольную школу – и тут не важно, что я нашел спартаковское Ширяево поле, а он – динамовский Петровский парк.

Точно так же, как он, я учился в ПТУ. И точно так же директор в моем родном Крюково ставил вопрос: «Или учеба, или футбол». Я выбирал футбол – а уже потом, в школе рабочей молодежи на Зубовской площади, нашелся человек, который меня понимал и давал возможность стать тем, кем я хотел стать. У Евсеева такой человек тоже был.

Точно так же, за счет характера, я выбивался в футболисты – и так же преуспел больше сверстников, которым это было дано от Бога. В футбол научить играть нельзя – можно только помочь научиться, если ты сам этого безумно хочешь. И мы, подмосковная ребятня, хотели. И пробились в «Спартак», и стали чемпионами – Вася Калинов, Коля Абрамов, я. А спустя годы наш путь повторил Евсеев.

Мне точно так же повезло со своим Ярцевым – тренером, который меня, юного, увидел и в меня поверил. В моем случае это был Никита Палыч Симонян. И очень символично совпадение, что Симонян оказался начальником команды в той самой сборной Ярцева, в которой Евсеев забил Уэльсу тот знаменитый гол.

Для этих людей – Симоняна, Ярцева, Юрия Семина – помимо техники, понимания футбола, каких-то других профессиональных моментов, очень важны были человеческие качества. Поэтому Евсеев и чувствовал себя с ними так уютно и проявлял себя так здорово.

Долгое время мы не были знакомы с Вадимом. А однажды, на гребне славы Андрея Шевченко, в подмосковном Нахабино проходила какая-то тусовка с рекламой бутс, в которой меня пригласили поучаствовать. Евсеев сидел где-то в сторонке, один, не хотел вылезать на первый план. Тогда и пообщались.

Я люблю таких людей. Сам такой же – ершистый, прямой. Из сегодняшних футболистов такой Рома Широков, и я его тоже люблю. За открытость, принципиальность, за то, что они говорят вещи, которые неприятно слышать многим тренерам, но ведь за этим следует дело! Посмотрите на Широкова, несмотря на все заслуги, он каждый день доказывает свое право называться большим футболистом. И так же доказывал Евсеев.

Мы похожи с ним еще и тем, что на поздних этапах карьеры у нас произошли очень похожие конфликты с прекрасными тренерами. То же самое, что Вадим рассказывает об Анатолии Бышовце, я рассказывал о Константине Бескове. А многим другим Бесков и Бышовец дали путевку в жизнь.

Многие до сих пор попрекают меня тем, что я ушел из «Спартака» в «Динамо». Нет, не в «Динамо» – от Бескова! И потому, что искал место, где смогу ему все доказать. Поехал домой к Сан Санычу Севидову, которого хорошо знал, – и попросил взять в команду. Через год, правда, в своем решении разочаровался, поняв, что я – человек не военный, а профсоюзный…

С тех пор я повзрослел и теперь по-другому отношусь к тому конфликту с Бесковым. Потому что понимаю: любой тренер имеет право создать СВОЮ команду. Бышовец пошел собственным путем, как и Бесков.

Когда-то у меня были очень сложные отношения с Олегом Романцевым. У нас есть общий друг, который помогал мини-футбольному «Спартаку». Однажды он сказал мне: «А ты раздели Романцева-человека и Романцева-тренера». Я подумал об этом. И тогда на первый план вышло то, что Олег – девятикратный чемпион страны, чего со «Спартаком» никто никогда не добивался. И те звездочки, что сейчас горят над эмблемой, – это во многом его звездочки.