Между тем деятельность самого Ельцина вызывала критику.

27 января 1997 года были проведены выборы президента Чечни и парламента, а 22 августа в Грозном собрались представители 35 исламских партий и движений Северного Кавказа, провозгласившие, что Чечня и Дагестан впервые со времён Шамиля объединяются в одно государство. Это уже была политическая заявка на установление господства Чечни на всём Северном Кавказе.

В июне 1997 года Чубайс внёс на рассмотрение Думы проект нового налогового кодекса. Одобрения этого кодекса настойчиво требовал Международный валютный фонд, рассматривая его как непременное условие для выделения очередного кредита. Отклонение кодекса могло привести к досрочному роспуску Думы, но она отказалась его утверждать. В октябре президент решил не идти на новый конфликт с Думой и отозвал спорный кодекс, к тексту которого было высказано в ходе обсуждения более четырех тысяч замечаний, исправлений и дополнений.

Ещё один провал этого периода был связан с внешней политикой. 27 марта 1995 года в Хельсинки Б. Ельцин подписал Заявление по вопросам европейской безопасности, согласно которому был открыт путь расширения НАТО на восток. Это огромное политическое поражение России в 1997 году было оформлено юридически.

Авторитет Б. Ельцина, «надутый» перед выборами, опять достиг нулевого уровня.

С января 1998 года в России провели деноминацию рубля, убрав с банкнот три нуля. Эта реформа не дала никаких особых финансовых успехов; даже купюры с новыми цифрами оставались по виду прежними.

Были введены конкурсы на размещение государственных заказов, закупку продукции для государственных нужд.

Был упразднён институт «уполномоченных» банков; ликвидирована система спецэкспортёров нефти, при которой юридические или даже физические лица, не имевшие никакого отношения к добыче и транспортировке нефти и её переработке, получали за счёт своих связей в кремлёвских верхах право на экспорт из государственных ресурсов.

В. Черномырдин, посчитав, что Ельцин непрочно держит власть, стал готовиться к занятию главного поста страны' то ли по этой причине, то ли ожидая финансового потрясения, Ельцин снял его с поста. Новым премьером неожиданно для всех стал совершенно не подходящий на эту должность человек — С. Кириенко. Его в мае 1997-го привёз в Москву Боря Немцов, предложив ему должность первого заместителя министра топлива и энергетики. И вот в марте 1998 года, в свои 36 лет, Кириенко стал премьер-министром Российской Федерации.

Правда, с его назначением вышел казус. 23 марта 1998 года всё правительство во главе с Черномырдиным было отправлено в отставку. С. Кириенко в соответствии с Законом о правительстве не мог даже формально занять пост и.о. премьер-министра, потому что не был вице-премьером. Пришлось срочно, задним числом, писать новый указ о назначении С; Кириенко первым вице-премьером, а уже через несколько часов очередным указом назначить его исполняющим обязанности премьера. Документы на утверждение этой кандидатуры были направлены в Государственную Думу.

Дважды кандидатура нового премьера не получала необходимого количества голосов, и лишь в третий раз, 24 апреля, не желая ставить Думу под угрозу роспуска, депутаты 251 голосом одобрили кандидатуру С. Кириенко.

Не исключено, что киты российской политической и экономической элиты с самого начала предполагали списать на него большую финансовую аферу.

Начиная с 1995 года российское правительство, стремясь поправить своё финансовое положение, создало свою собственную, государственную финансовую пирамиду: министерство финансов выпустило специальные ценные бумаги, получившие название ГКО (государственные краткосрочные облигации) и ОФЗ (облигации федерального займа). Их размещали в основном среди частных банков.

Правительство побуждало банкиров приобретать ГКО-ОФЗ, соблазняя их высокой доходностью этих ценных бумаг. Даже в бюджет 1998 года была заложена их доходность на уровне 15–18 %, но в действительности она превышала эти показатели в несколько раз и достигала 80 %, а в критические моменты и 140 %. Курс рубля искусственно поддерживали на уровне 6 рублей за один доллар. За российскими бумагами потянулись финансовые спекулянты из-за рубежа; в 1996-м в их руках находилось 16 % всех выпущенных ценных бумаг, а к началу 1998-го доля иностранных держателей возросла до 28 %.

Игры в финансовую пирамиду не оставляли денег на самые необходимые платежи внутри страны. В норму вошла система задержки заработной платы; во многих отраслях люди не получали зарплату по году; периодически задерживали выплату пенсий. С весны 1998 года взбунтовались шахтёры: они отправили в Москву свой «десант», который занял место возле Белого дома.

Правительство делало вид, что ничего не замечает, «демократические» СМИ как воды в рот набрали. А между тем, экономические требования шахтёров быстро трансформировались в политические лозунги: «Правительство в отставку!», «Долой Ельцина!».

2 июня в Кремле президент встретился с одиннадцатью крупнейшими банкирами России. Было образовано, по словам А. Смоленского (главы банка «СБС-Агро»), своеобразное экономическое Политбюро. Банкиры заявили, что внутренних ресурсов России не хватит для преодоления финансовых трудностей, и настойчиво требовали возвращения А. Чубайса в состав правительства, назначения его на пост специального представителя президента по связям с международными финансовыми организациями.

Сегодня, когда мы знаем дальнейшую историю, понятно, что получение крупных иностранных заимствований требовалось банкирам и чиновникам (элите) не для исправления экономической ситуации в стране, а для страховки своих потерь в связи с крахом созданной ими самими финансовой пирамиды. Чубайс с соответствующими полномочиями вылетел в Вашингтон, получил 6 миллиардов долларов в качестве чрезвычайного стабилизационного кредита; этот кредит бесследно исчез в считанные недели. Все участники рынка (те самые олигархи, что заседали в Кремле) сбрасывали имевшиеся у них ценные бумаги, а вырученные доллары немедленно переводили за границу.

13 августа Центральный банк сообщил о своём намерении сократить продажу валюты.

14 августа президент Ельцин сделал заявление: «Девальвации не будет, это я заявляю чётко и твёрдо. И я тут не просто фантазирую, это всё просчитано, каждые сутки проводится работа и контроль ситуации в этой сфере. Без контроля работа в этой сфере не пойдет… Сейчас идёт новая волна мирового финансового кризиса, и нам надо снова поднапрячься, чтобы достойно встретить её. Мы свои резервы подсчитали и готовы эту волну встретить».

Самое смешное, он даже почти не врал — кроме того, что «девальвации не будет». Если правильно понимать сказанное, то действительно, всё у них было просчитано, и каждые сутки шёл контроль. Они свои резервы подсчитали, и им было понятно, что народу придётся поднапрячься.

Не исключено, что это заявление было сделано, чтобы дать время «заинтересованным лицам» за оставшиеся до краха сутки для спасения личных средств или даже приумножения их.