– Вы хотите, чтобы она тоже оказалась в ловушке брака с жестоким мужчиной?

Миссис Демачи впивается в меня взглядом, в ее глазах мелькает боль и потрясение от того, что я знаю – именно так она и живет.

Я тут же припоминаю все, что Алессия говорила об отце.

– Вам нужно уйти. Немедленно. – Миссис Демачи встает.

«Черт, я обидел ее».

– Простите. – Я тоже встаю.

– Алессия вернется сегодня в восемь, с женихом, – внезапно признается она и отводит глаза, будто сомневаясь, нужно ли было это говорить.

Хочу поблагодарить ее пожатием руки, однако останавливаюсь на полпути, не зная, принято ли это в данном обществе. И благодарю ее искренней улыбкой.

– Спасибо. Ваша дочь очень много значит для меня.

Миссис Демачи провожает меня к выходу и, дождавшись, когда я обуюсь, открывает дверь.

– До свидания.

– Вы скажете мужу, что я приходил?

– Нет.

– Понимаю. – Я улыбаюсь – надеюсь, обнадеживающе – и иду к машине.

По возвращении в гостиницу я не нахожу себе места. Попытки смотреть телевизор и читать провалились, и теперь мы сидим в баре на крыше, откуда открывается впечатляющий вид на дневной Кукес, озеро и горы. Только слишком уж они мрачные.

«Алессия едет домой. С ним. Надеюсь, у нее все хорошо».

– Сядь. Выпей, что ли, – говорит Том.

Я бросаю на него косой взгляд. Иногда я жалею, что не курю. Волнение и напряжение невыносимы. После стопки виски у меня лопается терпение.

– Идем.

– Слишком рано!

– Ну и что? Сил больше нет торчать здесь. Лучше подожду вместе с ее семьей.

Без двадцати восемь мы возвращаемся в дом семьи Демачи.

«Пора повзрослеть».

Том и Дрита снова остаются в машине, а мы с Танасом идем к двери.

– И запомни – я здесь не был, – инструктирую я Танаса. – Ты ведь не хочешь, чтобы у миссис Демачи возникли неприятности?

– Неприятности?

– С мужем.

– О, понимаю. – Танас закатывает глаза.

– Понимаешь?

– Да. В Тиране все не так. Здесь сильны традиции. – Он морщится.

Ладони вспотели, и я вытираю их о пальто. Я не нервничал так со времени поступления в Итон. Надо произвести благоприятное впечатление на отца Алессии. Надо убедить его, что я лучший кандидат в мужья для его дочери, чем тот засранец, которого он выбрал.

«И что она хочет в мужья меня».

Я стучу в дверь и жду.

Открывает нам миссис Демачи. Ее взгляд перебегает с Танаса на меня.

– Миссис Демачи? – говорю я.

Она кивает.

– Ваш муж дома?

Она снова кивает. На случай, если нас подслушивают, я притворяюсь, что это наша первая встреча, и повторяю слова, произнесенные несколько часов назад.

– Входите. Вы должны говорить с моим мужем.

Мы снимаем обувь, миссис Демачи берет наши пальто и вешает в коридоре.

Нас провожают в комнату, находящуюся в глубине дома – просторную, чистую гостиную, отделенную от кухни арочным проемом. Мистер Демачи встает при нашем появлении. За ним на стене зловеще висит ружье, до которого ему легко дотянуться.

Демачи старше жены, его лицо морщинистей, а в волосах больше седины, чем черного. Он одет в темный костюм, который придает ему вид мафиозного босса. Взгляд непроницаем. Со странным удовлетворением я отмечаю, что он на голову ниже меня.

Миссис Демачи тихо объясняет, кто мы такие, и выражение его лица становится подозрительным.

«Черт. Что она ему говорит?»

– Она сказала, что ты хочешь поговорить с ним о его дочери, – шепчет Танас.

– Понятно.

Натянуто улыбаясь, Демачи пожимает нам руки и жестом приглашает садиться. Миссис Демачи уходит на кухню, а ее муж остро смотрит на нас глазами того же цвета, что и у Алессии.

Переведя взгляд на Танаса, он начинает говорить. У него глубокий голос, который приятно слушать.

– Жена сказала, что вы пришли сюда из-за моей дочери, – переводит Танас.

– Да, мистер Демачи. Алессия работала на меня в Лондоне.

– Лондон? – На миг он выказывает удивление, но тут же принимает бесстрастный вид. – Что именно она делала?

– Убиралась в квартире.

К моему удивлению, он закрывает глаза, словно это известие причиняет ему боль. Может, это недостойно Алессии? Или он скучает по ней? Не знаю. Глубоко вздохнув, чтобы унять нервозность, я продолжаю:

– Я пришел просить у вас ее руки.

Его глаза удивленно распахиваются, затем он хмурится. Слишком демонстративно, на мой взгляд.

– Она обещана другому.

– Она не хочет выходить за него замуж. Потому и сбежала из дома.

В ответ на мою откровенность его глаза вновь широко распахиваются, а с кухни доносится тихий вздох.

– Это она вам сказала?

– Да.

Лицо Демачи принимает непроницаемое выражение. О чем он думает? Морщины на его лбу углубляются.

– Почему вы хотите на ней жениться?

– Я люблю ее.

Даже в темноте Кукес выглядит до боли знакомо. Алессия жаждет и вместе с тем боится встречи с родителями. Отец побьет ее. Потом мама обнимет ее, и они вместе поплачут. Как всегда.

Анатолий съезжает с моста и поворачивает налево. Алессия напряженно вглядывается во тьму и вскоре замечает дом. В окнах горит свет. У подъездной дорожки припаркована машина. Прислонившись к ней, стоят двое, курят и смотрят на реку. Алессии это кажется странным, но она слишком занята мыслями о предстоящей встрече с родителями. Объехав машину, Анатолий подъезжает к дому.

Выскочив из не до конца остановившегося «мерседеса», Алессия несется по дорожке к двери. Не сняв туфель, бежит по коридору.

– Мама! – кричит она и вбегает в гостиную.

Взгляд натыкается на Максима и еще какого-то мужчину. Они встают с дивана. Отец остается сидеть, лишь пристально смотрит на нее.

Мир застывает. Алессия пытается осознать увиденное.

В опустевшем, страдающем сердце зарождается надежда, и Алессия смотрит лишь на одного мужчину.

«Он здесь!»

Мое сердце бешено бьется – посреди комнаты стоит удивленная Алессия.

Она здесь. Она наконец-то здесь!

«Да, я пришел за тобой. Я с тобой. Навсегда».

Алессия выглядит изумительно. Стройная, нежная, волосы растрепаны. И бледная – бледнее, чем когда-либо. У нее ссадина на одной щеке и синяк на другой. В глазах, обведенных темными кругами, мерцают непролитые слезы.