– Дай завтра мне номер ее телефон.

Даня только кивнул.

– Надеюсь, для Алана приготовлен отдельный котел в аду, – в сердцах сказала я и ушла, оставив Даню одного.

Уснуть удалось с большим трудом – в голове было так много противоречивых мыслей, что казалось, еще немного, и она просто взорвется. Эмоционально я очень устала – выдохлась после авантюры со свадьбой и безумного признания Дани. Почти час я просто лежала в кровати, глядя в потолок и зная, что на диване, совсем недалеко от меня спит Матвеев. А может быть, как и я, молча лежит в темноте – такой же опустошенный.

Проспала я всего несколько часов и проснулась без будильника, совершенно внезапно – так бывало, когда я ужасно нервничала, например, перед экзаменами. За окном стояла предрассветная тьма, от которой почему-то становилось совсем тоскливо.

Я встала, осторожно, чтобы не разбудить Матвеева, с которым мне было страшно пересекаться, приняла душ и пробралась в гардеробную. Оделась, привела в порядок волосы и направилась в прихожую. Даня все еще спал – на спине, привычно закинув руку под голову, без одеяла – он всегда скидывал его на пол. В тот короткий и далекий период, когда мы были вместе – прошла уже целая вечность! – мне нравилось смотреть на спящего Даню. Во сне он казался беззащитным мальчишкой, и лицо его всегда было красиво и спокойно – лишь изредка подрагивали густые темные ресницы. Сейчас я тоже остановилась рядом с Матвеевым, будто заколдованная, разглядывая его в полутьме, словно видела в первый раз.

Даня вдруг несколько раз дернулся и что-то неразборчиво прошептал – я разобрала лишь свое имя. Его дыхание стало прерывистым, он вдруг крепко сжал зубы, и на лице появилась печать страха и гнева. Дане явно снилось что-то плохое. Сама не понимая, что делаю, я бесшумно опустилась рядом и успокаивающе погладила его по волосам, а после осторожно взяла за руку.

«Все хорошо, – хотела сказать я ему, – успокойся, пожалуйста».

Его пальцы крепко сжали мою ладонь, а лицо вдруг стало спокойным. Кошмар отпустил его.

3.5

Я посидела с ним несколько минут, прежде чем смогла убрать руку. Потом накрыла его одеялом и, наконец, выскользнула из дома, прижимая к груди сумку. Глупо было отрицать, что я люблю этого человека и переживаю за него. Но что сейчас делать, я категорически не знала.

Надеюсь, тебе больше не будут сниться кошмары, Матвеев.

Когда я добралась до университета, на улице было уже светло, и ленивое, сверкающее позолотой солнце нехотя поднялось над горизонтом, разгоняя мрачные тучи.

Я привычно купила кофе – обычный горький капучино без сахара, и пошла к своему корпусу. По дороге мне позвонил Даня, видимо, только что проснувшийся.

– Где ты? Куда ушла? Ты в порядке? – было первым, что я услышала. Его голос был пропитан страхом.

– Иду на занятия, – холодно ответила я. – Вообще-то, сегодня учебный день.

Кажется, он облегченно выдохнул.

– И когда вернешься?

– Когда захочу, – отозвалась я нарочито грубо и сбросила вызов.

Я старалась улыбаться и шутить, в общем, вести себя как обычно, но подруги поняли – со мной что-то не так. И, переглядываясь, стали задавать вопросы, пытаясь понять, что случилось. Честно говоря, мне столько всего хотелось рассказать девчонкам, но я не знала, как это сделать. Говорить о подставной свадьбе я не могла – по крайней мере, в ближайшее время. Договор со Стасом все-таки налагал определенные обязательства. Однако молчать о поступке Матвеева тоже не было сил – мне необходимо было поделиться, и на большой перемене я сбивчиво поведала обо всем подругам.

Сказать, что они были удивлены – ничего не сказать. Сашка орала, что Матвеев – герой и вообще «крутой мэн», Самира хмурилась и качала головой – она ненавидела недосказанность в отношениях и терпеть не могла ложь. А Полина просто обняла меня в знак поддержки.

– И что ты будешь делать? – спросила Самира.

– Не знаю, – честно ответила я. – Сначала нужно успокоиться.

– Он тебя обманул. Понимаю, что хотел защитить, но честность в отношениях – превыше всего. – Она казалась непоколебимой.

– Эй, подружка, притормози, – вклинилась Сашка. – Он спасал Кудряху. Этим все сказано. Ясно? Так не каждый бы поступил.

– Не каждый бы поступил так глупо? – подула на аккуратно подпиленные и покрытые прозрачным лаком ногти Самира.

– Это ты глупая, – ухмыльнулась Сашка. – Просто любовь Дани достигла последней стадии – стадии самопожертвования. Он жертвовал своим счастьем ради Кудряхи.

– И ее счастьем тоже, – проворчала Самира. – Эгоист.

– Полегче. Он благородно поступил.

Они едва не сцепились, и мне с трудом удалось их успокоить. У каждой из них была своя правда относительно произошедшего. А моя правда находилась где-то посредине. Я все еще не успокоилась, хотя после разговора с подругами стало немного легче.

– А я вот одного понять не могу, – задумчиво сказала Полина. – Что теперь делать, если Алан через тебя все еще собирается мстить Матвееву?

– Даня разобрался с этим, – отвела я глаза.

– Я же говорю – герой! – выкрикнула победно Сашка. А Самира закатила глаза.

– И что ты будешь делать? – спросила меня Полина. А я только пожала плечами.

На этом разговор пришлось завершить – прозвенел звонок, и мы помчались в аудиторию на втором этаже, чтобы не опоздать. Первыми в нее забежали Полина и Самира.

– Саш, – остановила я синеволосую подругу на самом пороге.

– Что такое? – удивилась она.

– А что будет после последней стадии любви? – спросила я тихо, совершенно не желая услышать о том, что любовь потухнет.

– Вечность, – широко улыбнулась Сашка и потащила меня в аудиторию. Не в силах сконцентрироваться на лекции, я, отбросив ручку, почему-то думала о его новой татуировке. Символе вечности.

Последней парой стоял японский язык. Не знаю, что со мной происходило, но даже Маэда-сенсей заметила, что я не такая, как обычно, и не могу сосредоточиться на занятии. А я думала о Дане.

Благородство или эгоизм?

Ответить на этот вопрос я так и не могла.

Домой я возвращалась одна.

– Дарья! – услышала я неподалеку от остановки знакомый голос и резко обернулась. Ко мне медленно шел Савицкий.

Я тотчас стала оглядываться по сторонам – на автомате, чтобы удостовериться, что вокруг есть люди. А значит, я в относительной безопасности.

Боялась ли я Влада? Все еще да – воспоминания о том вечере сложно стереть из памяти за столь короткий срок. Но злости во мне было куда больше, чем страха. Они с Каролиной так мило обвели Даню вокруг пальца.

– Дарья! – повторил он, подходя ближе. Красивый, стильный, элегантный – он не изменял своему вкусу. Но теперь я смотрела на него не как на своего друга, к которому тепло относилась, а как на врага, который пытался сделать больно не только мне, но и моему любимому человеку.