– Да, совсем забыл об одной малости. Он спросил настороженно:

– Какой?

– Напишите вдогонку, – попросил я, – что я не освободил ведьму, а взял для дальнейшего расследования. Пусть церковные власти не торопятся с отлучением.

Он помолчал, потом ответил с великой неохотой:

– Я только написал, но… еще не отправил. Не было оказии.

Я выдохнул с великим облегчением:

– Как удачно!

– Не ликуй, – сказал он злобно. – Если только с монастырем что-то пойдет не так, я тут же дам той бумаге ход.

– Это меня устраивает, – ответил я серьезно. – Я сам заинтересован в скорейшем строительстве монастыря. Мне позарез нужно много грамотных людей… из простого народа.

Могучие мужские голоса дружно и весело ревели, как стадо молодых быков, застольную. Я услышал стук ножей по столу и по тарелкам, смех, веселые вопли. Во главе стола кресло с высокой спинкой, единственное пустое, справа веселые Гюнтер и Ульман, слева Зигфрид, Тюрингем, остальных рыцарей знаю только в лицо. Ах да, еще виконт Теодерих, помню, он первым из вольных рыцарей пришел ко мне и принес присягу на верность…

Я занял место во главе стола, минуту послушал их разговоры, затем поднялся с кубком вина в руке. В зале сразу затихло.

– Дорогие друзья! – сказал я с подъемом. – Как вы уже знаете, в своем стремлении на Юг я еще больше обрастал землями, титулами и званиями. Но может ли такая ерунда остановить рыцаря?

За столом заорали, что нет, никогда, ни за что, но по глазам некоторых видел, что вообще-то пусть не остановились бы, но кое-где с охотой можно и задержаться, надо же насладиться гроссграфством или коннетабльством, однако общий настрой был за вечный бой, когда покой нам только снится, а пограбить можно и на ходу, на обратном пути доберем и донасилуем.

– Хорошо, – подытожил я. – Тогда я призываю вас на добровольной основе… присоединиться ко мне!

Гунтер выкрикнул в общем шуме:

– Мы уже с вами, сэр Ричард! Что нужно делать? Я покачал головой.

– А вот тебе нужно остаться здесь. Ты так умело наладил производство составных луков… А нам понадобится еще и еще! Мне требуются надежные и верные люди в Армландии. Конечно, они уже есть, но я сам не думал… да и не хотел, если честно, чтобы в моих руках оказалось земли так… много. Но, увы, у меня теперь такие просторы… и я предпочел бы побольше тех соратников, кого уже знаю.

Гунтер сказал с обидой:

– Ну что это, все в поход, а я?.. Ладно, спрашиваю за них всех, что нужно делать?

– Дождаться весны, – сказал я. – А как только подсохнет земля, все, кто к тому времени не передумает, да отправятся своим ходом каждый в удобное для него время в королевство Фоссано, в провинцию Армландия. А там вам всякий скажет, где найти гроссграфа Ричарда Длинные Руки. Меня, скорее всего, на месте не будет…

Тюрингем захохотал:

– Ну, это точно!

Другие тоже захохотали, я через силу улыбнулся.

– Верно, я не люблю сидеть на месте. Там вы обратитесь к барону Альбрехту или сэру Растеру, это мои ближайшие военачальники. Они сразу пристроят вас к делу, чтобы не застаивались в ожидании… Начинайте сразу работать, не дожидаясь меня. А сейчас, увы, я должен покинуть вас.

Гунтер проворчал в наступившей тишине:

– Все у вас, сэр Ричард, не как у людей. Зимой спят и пируют, спят и пируют…

Я засмеялся:

– Пируйте, до весны еще далеко!.. Гунтер, пусть ребята веселятся, а ты оставь свой кубок на пару минут.

Он торопливо выбрался из-за стола, уже собранный и настороженный, ладонь подрагивает на рукояти меча, по-волчьи огляделся.

Я отвел его в сторонку, Гунтер еще раз осмотрелся, я сказал тихо:

– Тебе лично еще одно очень важное задание. Выберешь самый глубокий подвал… но из тех, что заброшены, понял? Куда обычно никто не ходит. Там выроешь очень глубокий колодец. Как можно глубже, понял? Не забудь снабдить надежными ступеньками, чтоб можно было спуститься на дно… и выбраться.

Он слушал внимательно, в глазах удивление, но лишь кивнул, ответил коротко:

– Сегодня же ночью начнут копать.

– Отлично, – сказал я с облегчением. – Это у меня такая епитимия, понимаешь ли…

– Епитимия?

– А что такого? – спросил я обиженно. – Я не человек, что ли? Уж и нагрешить не могу? Обижаешь, Гунтер…

Он помотал головой:

– Да нет, вы ж паладин! Вы сами на кого хотите наложите…

Я вздохнул:

– Вот я и наложил. За то, что вмешался в дела святой инквизиции и выхватил из их рук грешницу. А она, увы, в самом деле грешница, тут уж ничего не скажешь.

Он открыл рот и, постояв так, закрыл. Я видел по его честному лицу старого солдата, что вопрос был прост: если епитимия, то я вроде бы должен копать своими руками, но с другой стороны – я же лорд, а как лорд вполне могу поручить отбывать епитимию другим.

– Кстати, – добавил я, – такие колодцы велишь выкопать во всех трех замках! В Амило и Вердене. Главное, старайся делать их там, куда никто не ходит. А еще лично проследи, чтобы поглубже, поглубже. Это очень важно для моей епитимий.

Он отрубил тихо, но четко:

– Не извольте беспокоиться, сэр Ричард!.. Все будет сделано.

– Не сомневаюсь, – ответил я и тепло обнял его.

– Держись, Гунтер. Когда-то мы чуть было не убили друг друга, но сейчас ты у меня здесь самое доверенное, так сказать, лицо, извини за выражение.

Он усмехнулся:

– Сэр Ричард! Вы тогда сразили самого сэра Галантлара. У нас с Ульманом против вас не было шансов. Но – спасибо за оценку!

Проводить меня во двор высыпали как рыцари, так все воины и челядь. Только стражи смотрели со стен, остро жалея, что не могут прикоснуться к одежде лорда, при власти которого жизнь переменилась к лучшему.

Я укутал Фриду в огромную шубу, как маленькую гусеницу в кокон, велел не высовывать и носа, она пока что дохленькая, свистнул Зайчика, а Пес уже давно прыгает вокруг, требует внимания.

Зайчик стоял, как статуя, пока я принимал из рук Гунтера запеленатую Фриду. Заскрипела решетка ворот, я услышал, как с той стороны ворот грузно опускается подъемный мост.

Сердце защемило, я выдавил с трудом, проклятый лжец:

– До встреч…

Гунтер отсалютовал обнаженным мечом, Ульман, Тюрингем, Зигфрид тут же выдернули свои, за ними – остальные рыцари и рядовые воины. Мы проехали в сторону ворот между двумя рядами мужчин в железе и с оружием в руках, я чувствовал, как пугливо вздрагивает в моих руках живой комок.

Копыта прогремели по заиндевелым доскам, затем длинный каменный мост, Зайчик все набирал скорость, я пригнулся, прикрывая Фриду и сам пряча морду в пышной гриве. Топот перешел в шелест, а рев ветра в тонкий свист.