Княжна оскорбленно вскинула голову.

– Как ты мог подумать такое!

– А что я, по-твоему, должен думать? – Вульго медленным шагом направился к дочери. Очутившись рядом, он обнял ее за плечи, прижав хрупкую фигурку к себе. – Наш род вырождается, ты сама знаешь это, чтобы предотвратить вырождение, нужна свежая, непорочная кровь. Кровь дикаря восстановит наши силы и позволит, наконец, появиться на свет наследнику. Мне нужен наследник, Иленна! Он нужен нам обоим. Власть становится зыбкой, когда властелин лишен наследника. Я знаю, этот юноша понравился тебе, но он должен умереть. Умереть во имя нашего будущего. Его смерть необходима, чтоб возродить нашу силу, сделать ее еще более великой. Ты должна распалить его страсть, и в тот миг, когда он уже перестанет владеть своими чувствами и попытается овладеть тобой, ты должна вкусить его крови. Не раньше, так как она еще не наберет той силы, которая необходима, но и не позже, потому что успей он хоть на мгновение слиться с тобою, его кровь потеряет первозданную чистоту и силу. Пойми, Иленна, этот дикарь – ничто. Он не единственный на этой земле, их будет много, и ты еще не раз утолишь свою страсть. А сейчас тебе нужно вкусить огненной, напоенной любовной негой крови. Этот юноша – не более, чем средство, и не следует воспринимать его иначе. Лишь средство…

– Лишь средство… – шепотом повторила Иленна.

– Ты сделаешь, что я велю?

– Да, отец.

– Вот и хорошо. А потом ты придешь ко мне, и мы вместе насладимся страхом и унижением предводителя этих людей, негодяя, обесчестившего нашу мать. Он будет ползать у моих ног, а потом он умрет, передав нам свою силу.

– Да! – сладострастно прошептала княжна.

– Тогда ступай. И помни, ты не должна позволить похоти овладеть собой.

– Я буду послушна, отец.

– Ступай! – велел князь.

Иленна склонила голову.

Заклубились тени. Тело княжны потеряло форму, стало размытым и прозрачным. Дольше всего держались контуры, потом они лопнули, разметав серые сгустки во все стороны.

Князь часто дышал. На виске его пульсировала тоненькая синяя жилка. Обратив лицо вверх, он глубоко вдохнул. Огонь, пылавший в его очах, погас.

– Фрес! – позвал князь.

Из шкафа донеслось кряхтение.

– Да, повелитель.

– Ты все слышал?

– Абсолютно все, повелитель.

Путаясь в платьях, толстяк выбрался наружу.

– Не кажется ли тебе, что она стала непослушной?

– Именно так, повелитель.

– В ней бродит моя кровь, – задумчиво процедил князь.

– Что же делать, Фрес?

– Пусть родит ребенка, а потом с ней можно поступить так, как вы некогда поступили с матерью.

– А если вновь будет девочка?

– Значит, придется подождать еще немного. Рано или поздно Князь Ночи обретет сына.

Вульго оскалил зубы и сладко выдохнул.

– Моего сына! – Спохватившись, он смерил слугу тяжелым взглядом. – Я иду к себе, а ты останешься здесь. Если Иленна вернется сюда, скажешь ей, что я жду ее. Пусть не мешкает. Я хочу убить нашего гостя в ее присутствии. Своенравной дочери не помешает лишний раз убедиться в могуществе отца!

– Ты мудр, повелитель, – подобострастно заметил толстяк.

– Я глуп, Фрес. Я глуп, потому что безумно люблю ее! Когда-нибудь она погубит меня!

– Надеюсь, повелитель, ты сделаешь это первым.

– Надейся. Фрес. Тебе нужно надеяться! Ты будешь одним из первых, с кем Иленна пожелает разделаться, если станет повелительницей гор!

Князь засмеялся, видя, как дрожит, пропихивая комок липкой слюны, кадык толстяка. Потом он шагнул к окну, вскинул над головой руки и в тот же миг исчез.

Едва толстяк остался один, угодливая улыбка моментально исчезла с его лица. Он уселся в кресло и принялся изучать свое отражение. В этот миг пыль доконала Горислава. Беспомощно хватанув ртом воздух, росс зажмурился и оглушительно чихнул. Этот звук буквально выбросил толстяка из кресла.

– Кто тут?!

Горислав, сопя, вылез наружу. Увидев громадную фигуру росса, Фрес вскрикнул и бросился бежать. Однако Горислав оказался проворней. Коротко сверкнул меч, и перерубленный от пояса до шеи Фрес рухнул на пол. В вылупленных глазах его застыл безмолвный крик боли.

– Начали! – пробормотал росс и выскочил вон из покоев. Последовал долгий бег по закрученной в спираль лестнице. На площадке, объединявшей выходы из шпилей, Горислава поджидали воины, те самые, что потеряли его след в самом начале. Их было пятеро. Увидев несущегося во весь опор росса, слуги Вульго поспешно выхватили свои кривые мечи. Но Горислав оказался быстрее и на этот раз. Широкий клинок со свистом раскроил голову одному из врагов и тут же, метнувшись по дуге, рассек шею другому. Оставшиеся атаковали росса, но такой неуклюжий с виду, Горислав оказался на удивление быстр в бою. Парировав выпады врагов, он нанес ответный удар. Горец попытался прикрыться мечом, но узкий клинок разлетелся на части от соприкосновения с оружием, выкованным рукой Мудреца. Кончик меча всего на вершок вошел в лоб валаша, и тот рухнул замертво. Через миг к нему присоединились и двое оставшихся. Первого из них Горислав сбил с ног эфесом, второй пытался бежать, но меткий удар рассек ему шейные позвонки. Вогнав клинок в живот оглушенного, пытающегося встать врага, росс радостно рассмеялся. Такое выяснение отношений было ему по душе!

Оставляя за собой кровавые отпечатки следов, – сражаясь, он запачкал подошвы меховых сапог в почернелой крови врагов. – Горислав устремился вниз, в подземелье, где находились княжна и Дор. Он спешил, как мог, машинально перебирая глазами бесконечные, переливающиеся серым бесцветьем ступени, а перед глазами его навязчиво стояла одна и та же сцена – крик, застывший в глазах расчлененного надвое толстяка.

Безмолвный крик боли.

На этот раз Мудрец оказался готов к появлению Вульго. Тот возник неожиданно, выйдя из затененного угла, однако Мудрец упредил хозяина замка и встретил его с холодной улыбкой на лице, чем неприятно удивил князя. Но Вульго по обыкновению умело скрыл свои чувства. Он подошел к шкафчику, извлек оттуда длинногорлую глиняную бутыль и дважды приложился к ней – Мудрец видел, как стремительно двигается кадык на неестественно белой шее князя – после чего убрал сосуд на место и повернулся к незваному гостю. Тот был спокоен, терпеливо ожидая развязки событий, которой должна была стать либо смерть Вульго, либо его собственная. Мудрец не боялся смерти. Он относился к ней с тем полным равнодушием, какое было присуще и его чудовищному сыну. Как ни старался князь, он не сумел обнаружить страх в золотистых глазах Мудреца. Не выдержав, Вульго первым отвел взор и обнаружил, что гость держит в руках древний, закрученный в спираль пергамент.