Ощутив на своем плече чью-то руку, Храбросерд, опускавший в это мгновение меч, не раздумывая, направил клинок по дуге вправо и одновременно повернулся всем телом. Это был его излюбленный прием, обычно застававший врасплох неприятеля. После такого удара число нападавших, как правило, увеличивалось вдвое, при соответственном – вдвое – уменьшении размеров тела. Весьма впечатляющее зрелище, когда человек разваливается на половинки.

Однако подкравшийся сзади был готов к подобному развитию событий и предусмотрительно отскочил на пару ступеней вверх. Смахнув со лба липкую прядь волос, Храбросерд признал в незваном госте Горислава.

– Дурак! Мальчишка! – раздраженно воскликнул старший из братьев.

– Сам такой, – не остался в долгу Горислав, никогда не отличавшийся особым почтением. Он был весел и возбужден, на грязном, покрытом слоем пыли кафтане отчетливо проступали разбросанные рябиновой дробью пятна крови.

– Ты ранен? – скрывая обеспокоенность под безразличным тоном, спросил Храбросерд.

– Не более чем ты. Пришлось немного помахать мечом, но эти ублюдки в волчьих шкурах не позволили лаже как следует размяться. Я уложил пятерых и не получил ни царапины!

– Ты что-нибудь узнал о Доре? – перебил хвастливую речь брата Храбросерд.

– Да. – Радостная улыбка моментально слетела с лица Горислава, уступая место тревоге. – Дор за этой дверью, и дочка князя, похоже, собирается всласть насосаться его крови. Я только что слышал ее разговор с отцом. Князь приказал ей убить Дора.

– Только что? В таком случае ее здесь нет. – Храбросерд вздохнул с облегчением. – Я уже битый час пытаюсь пробиться через эту проклятую дверь, и за это время меня не потревожила ни одна живая душа.

Горислав поспешил разочаровать брата.

– Здесь замешано колдовство! Эта смазливая девка заодно с князем могут растворяться в воздухе и проходить сквозь стены. Уверен, после разговора с папашей она отправилась прямиком сюда, не утруждая себя долгим путешествием по этим чертовым лестницам. Давай-ка, поднатужимся и свернем эту дверку!

Храбросерд покачал головой.

– Бесполезно. Я использовал все, что можно. Ее не открыть.

– Откроем! – бодро заявил Горислав, сходя вниз. – Мы не можем не открыть ее, ведь от этого зависит жизнь Дора!

– Может, и откроем, когда уже будет поздно, – уныло пробормотал себе под нос Храбросерд.

Горислав ничего не сказал. Он внимательно изучал дверь и окаймляющие ее каменные балки, надеясь обнаружить потайной засов.

– Здесь наверняка что-то должно быть…

– Я уже искал. – Удрученный неудачей, Храбросерд устало привалился к стене.

Пальцы Горислава старательно ощупывали каждый выступ.

– Но ведь Дор как-то проник сюда!

– Может быть, она была открыта, – пробурчал Храбросерд.

– Не думаю! Нет! Соображай!

Храбросерд наморщил лоб, изображая работу мысли, после чего уныло пожал плечами.

– Сюда бы Правдомысла.

– Но его здесь нет! Может, попробуешь докричаться до него? – язвительно поинтересовался Горислав.

– А в это время смазливая стерва убьет Дора! Давай навалимся на нее вдвоем.

– Не выйдет! – Горислав уже успел оценить надежность двери.

– Ее не выбить и тараном. Думай! Она должна каким-то образом открываться. И это наверняка совсем несложно. Думай!

Храбросерд принялся мять в кулаке окладистую бороду.

– А… – нерешительно начал он.

– Ну! – крикнул Горислав.

– А что, по-твоему, сделал бы Дор, не сумей он, подобно нам, проникнуть через эту дверь?!

– Разнес бы все тут вдребезги!

– Нет, если бы ему не столь было нужно попасть туда. Ну, если бы он пришел просто из любопытства!

Горислав задумчиво хмыкнул.

– Повернулся б и ушел, хорошенько врезав этой твари по зубам!

Коротко размахнувшись, Горислав продемонстрировал, как бы, по его мнению, поступил Дор, основательно приплюснув кулаком торчащие из-под верхней губы твари металлические клыки.

Раздался скрежет давно не смазывавшегося механизма. Дверь дрогнула и начала отворяться.

– Есть! – Восторженно крикнул Храбросерд…

Дор не отдавал себе отчета в том, что с ним происходит. Неистовые ласки княжны совершенно затмили разум юноши. Не сопротивляясь, он сначала дал снять с себя меч, а потом покорно сошел в подземелье, где впервые увидел Иленну. Здесь ее страсть вспыхнула с новой силой. Покрывая жаркими пьянящими поцелуями губы, лицо, шею юноши, княжна шептала слова любви. Она позволила Дору всласть ласкать свое тело, чем окончательно свела влюбленного юношу с ума.

Позабыв обо всем на свете, росс попытался овладеть княжной. Он почти добился своего, когда Иленна непостижимым образом исчезла из его объятий. Изумленный случившимся Дор принялся озираться по сторонам. Мерцали факелы. Испускаемый ими свет терялся в густом переплетении колонн, порождая множество неясных, лениво шевелящихся теней. Дор беспомощно блуждал взором по зале.

Послышался звонкий смех. Юноша обернулся в ту сторону, откуда он звучал, и увидел княжну. Волосы ее были растрепаны, платье сползло с одного плеча, полуобнажив упругую грудь. Иленна, улыбаясь, манила юношу рукой. Вскрикнув, Дор бросился к ней. Княжна отступила в тень колонны, а когда Дор достиг этого места, за колонной никого не было. Теперь смех доносился из другого конца залы.

Иленна забралась на один из окованных медью ящиков и сидела на нем, шаловливо болтая ногами. Платье ее задралось, приоткрыв стройные бедра. И Дор, словно управляемая невидимыми нитями марионетка, устремился к возлюбленной. Он еще бежал, когда Иленна легко спрыгнула вниз. Она позволила ему обнять себя и шутливо прикрыла ладонью его ищущие поцелуев губы.

– Ты любишь меня?

– Да, – жарко выдохнул росс.

– И я, – прошептала княжна. Она подняла голову, и Дор увидел в ее зеленых глазах печаль. – Мы убьем отца!

– Да! Да! – яростно воскликнул Дор.

Иленна вздохнула.

– О, если бы это было так просто. Никому не убить моего отца. Он не боится стали. Его может умертвить лишь холодный металл, рожденный небом. Да и то для этого необходимо настигнуть его. А покуда в мире есть тень, отец неуловим. Если б только мы могли избавиться от него! Тогда это ложе стало б твоим. – Иленна указала рукой на один из окованных медью сундуков.

– Я не хочу лежать в гробу, – пробормотал Дор.

– Глупенький! Этот гроб дарует вечную молодость. Он наполнен волшебным зельем, сваренным по рецептам чародеев Орефура. Зелье дает молодость, а кровь дает жизнь.