В основном говорил ди Салис. Все остальные считали, что так и должно быть. В конце концов, Нельсон Ко целиком и полностью относится к его вотчине, он китаец до последней ниточки костюма. Док с трудом сдерживал себя – мокрые волосы торчали, как колючки, колени дрожали, ноги приплясывали, нервные пальцы не останавливались ни на миг. Он излагал дело низким, почти осуждающим голосом, при котором неизбежная кульминация кажется еще более ужасающей. У этой кульминации было имя. Его звали Ко Шэнь-нсю, он же Ко, Нельсон, в дальнейшем известный под именем Яо Кай-Шэнь. Именно так его звали, когда он впал в немилость во время культурной революции.

– Но в этих стенах, джентльмены, – прогудел ди Салис, словно и не догадываясь, что здесь присутствуют и женщины, – мы будем продолжать звать его Нельсоном. Он родился в 1928 году в небогатой пролетарской семье в Сватоу – так утверждают официальные источники (уточнил ди Салис). И вскоре переехал в Шанхай. Ни в официальных, ни в неофициальных документах не нашлось упоминания об учебе в школе мистера Хибберта при миссии Жизни Господней. Встречались лишь слезные рассказы о том, что «в детстве он подвергался безжалостной эксплуатации западных империалистов», которые-де отравили его религией. Когда в Шанхай вошли японцы, Нельсон примкнул к потоку беженцев в Чунцин – в точности так, как рассказывал мистер Хибберт. С самого раннего возраста, опять-таки согласно официальным источникам, – продолжал Док, – Нельсон втайне посвятил себя изучению основ революционной теории и, несмотря на преследования гнусного чанкайшистского отребья, принимал активное участие в деятельности подпольных коммунистических групп. Находясь среди беженцев, он «неоднократно (при каждом удобном случае) пытался сбежать к Мао, но его удерживала лишь чрезвычайная молодость. Возвратившись в Шанхай, он, уже будучи студентом, стал ведущим кадровым политработником подпольного коммунистического движения и выполнял специальные задания в районе верфей в Киянгнане, чтобы подавить пагубное влияние фашистских элементов из гоминьдана. В Университете средств связи он публично призывал к созданию объединенного фронта студентов и крестьян. Окончил университет с отличием в 1951 году…

Ди Салис прервался и, сбрасывая напряжение, вскинул руку и запустил пальцы в волосы на затылке.

– В общем, шеф, обычный елейный портрет героя-студента, который, опережая время, видит свет в конце туннеля, – пропел он.

– А что насчет Ленинграда? – спросил Смайли из-за стола, бегло делая какие-то заметки.

– С тысяча девятьсот пятьдесят третьего по пятьдесят шестой.

– Так, Конни?

Конни, как всегда, сидела в кресле на колесиках. Она проклинала морозный сезон, а заодно и эту жабу Карлу.

– Мы имеем некоего коллегу Бретлева, дорогуша Бретлев Иван Иванович, академик, Ленинградский факультет кораблестроения, стародавний друг китайцев, работал в Шанхае на китайских ищеек Центра. Опытный солдат революции, позже под руководством Карлы стал выискивать таланты среди иностранных студентов.

Для тех, кто вел поиски по китайской линии – специалистов по «желтой опасности», – эта информация была полной неожиданностью. Все встрепенулись, заскрипели стулья, зашелестели бумаги. Наконец Смайли кивнул, ди Салис опустил голову и продолжил рассказ.

– В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом он вернулся в Шанхай и был назначен начальником железнодорожных мастерских…

Смайли перебил:

– Но он же с пятьдесят третьего по пятьдесят шестой был в Ленинграде?

– Правильно, – подтвердил ди Салис.

– Тогда, получается, один год выпадает.

На сей раз не зашелестела ни одна бумага, не скрипнул ни один стул.

– Официальное объяснение – стажировка на советских верфях, – произнес ди Салис, ухмыльнувшись Конни и с таинственным видом изогнув шею.

– Спасибо. – Смайли сделал еще одну пометку. – «Пятьдесят седьмой», – повторил он, – Это было до или после разрыва китайско-советских отношений, Док?

– До. Отношения серьезно ухудшились в пятьдесят девятом.

Тогда Смайли спросил, упоминается ли где-нибудь брат Нельсона. Или Дрейка точно так же не признают в Китае, где живет Нельсон, как Нельсона – в Китае, где живет Дрейк?

– В одной из самых ранних официальных биографий Дрейк упоминается, но не по имени. В более поздних говорится, что брат умер во время коммунистического переворота в сорок девятом.

Смайли отпустил одну из своих нечастых шуток; она была встречена громким смехом, заметно разрядившим атмосферу.

– Это дело битком набито людьми, которые якобы мертвы, – пожаловался он. – Как было бы здорово найти где-нибудь хоть один настоящий труп. – Всего через несколько часов эту остроту будут вспоминать с содроганием.

– У нас также есть сведения, что Нельсон в Ленинграде считался образцовым студентом, – продолжал ди Салис, – По крайней мере, с точки зрения русских. Они отослали его обратно с наилучшими рекомендациями.

Конни позволила себе издать еще одно восклицание. Она принесла с собой Трота, грязную дворняжку буроватой окраски. Он расслабленно лежал на ее широких коленях, испускал отчаянную вонь и время от времени издавал вздохи, но никто, даже Гиллем, который терпеть не мог собак, не нашел в себе духу прогнать его.

– Да ведь так и должно быть, дорогуша, разве нет? – воскликнула она. – Русские и должны были превозносить таланты Нельсона до небес, как же иначе, особенно если в университете его перехватил коллега Бретлев Иван Иванович, а красавчики из отряда Карлы похитили его и отвезли в учебный центр! Ах, подающий надежды маленький крот Нельсон! Когда он вернется в Китай, надо дать ему хороший старт в жизни! Но в дальнейшем это принесло ему мало пользы, не так ли, Док? Особенно когда его взяла за горло Великая Богопротивная Культурная Революция! В те времена стало неудобно выставлять напоказ щедрые знаки восхищения, полученные от гончих псов советского империализма, правда?

О падении Нельсона удалось узнать очень немного, объявил Док, повысив голос в ответ на всплеск Конни.

– Можно допустить, что оно было насильственным, что все произошло именно так, как указала Конни: те, кто был в особой чести у русских, наиболее тяжело пострадали. – Он поднес к покрытому пятнами лицу свернутый лист бумаги и взглянул на него. – Я не могу привести полного списка его назначений на момент опалы, шеф, потому что все равно он их потерял. Но не подлежит сомнению, что он весьма эффективно организовал работы по кораблестроению в Цзинани, а следовательно, принимал участие в создании большей части крупнотоннажного военно-морского флота Китая.

– Понятно, – тихо произнес Смайли. Записывая, он оттопырил губу, словно выражая неодобрение, и высоко поднял брови.

– Судя по его должности в Киянгнане, он мог занимать места в комитетах по военно-морскому планированию, в области коммуникаций и стратегической политики. К шестьдесят третьему году его имя начинает регулярно появляться в обзорных отчетах Кузенов из Пекина.