–Продолжай, – довольно холодно ответила Алиса. Слушать это было неприятно – казалось, ее бьют изнутри. Но девушка не хотела делать спешных выводов и ждала окончания истории.

–Дальше ты знаешь. Я долго не могла пробиться к Стасу. Меня футболили все ваши подразделения по связям с общественностью и прессой.

–Как вы познакомились, я тоже в курсе.

–Ну да, – Аня даже улыбнулась, вспомнив несчастную клумбу. – Стас тогда мне показался ужасным… То есть, нет, красивым, ухоженным, стильным и от этого, как я подумала, гордым и самовлюбленным человеком, который не принимает чужое мнение. По крайней мере, мое. Он же всю мою концепцию наизнанку вывернул, постоянно меня одергивал, ругал, называл некомпетентной – до слез обидно было… Сейчас вот думаю, он был прав. И вообще он столько со мной возился, хотя ему как гендиректору такого гиганта на мою книгу должно быть совершенно параллельно… Теперь, благодаря ему, я многому научилась! Но тогда мне хотелось все бросить. Исключительно ради папы я решила продолжить. А новая концепция оказалась даже более удобной – я-то хотела со Стасом интервью из нескольких частей записать, а он мне дал возможность ходить незамеченной, где хочу.

–Как ты грузовики на помойку отправила, я понимаю – тут ничего сложного, а вот как умудрилась позвонить мужским голосом на счет Кайманова – для меня загадка.

–Да там тоже ничего сложного – не я звонила. Алис, мне честно стыдно про все это рассказывать, – она спрятала пылающие щеки в ладонях.

–Говори уж. Стас тебя точно слушать не станет. Он бы еще минут десять назад указал на дверь.

–А тебя?

–Шанс есть, если решу, что ему вообще это нужно… поэтому я должна быть в курсе.

–В общем, придумывая, где бы подложить очередную маленькую свинку, в ваших бумагах я как-то наткнулась на документ о сделке с Каймановым и не хуже тебя с поставщиками, направила ему от «Кристалла» более выгодное предложение. Но он дядька благородный и педантичный, сказал, встретится с нашими представителями в случае, если заранее запланированные переговоры с вами не дадут должных результатов. Я решила их отменить, для этого несколько раз пришла в «Айсберг» в униформе.

–В чем-чем?

–Я так деловой костюм называю – решила слиться с толпой – серая юбка, блуза, пиджак. Поднялась на первый попавшийся этаж, прикинулась, что заблудилась. Познакомилась там с юношей, который меня сориентировал на местности. Потом еще сколько-то раз с ним кофе попила. В нужный день я сделала вид, что голос сел, пожаловалась, мол, надо предупредить Стаса о переносе переговоров, а хрипеть в трубку не вежливо. Разумеется, он вызвался помочь – так и поступил к вам звонок якобы из приемной Кайманова.

–Не понимаю, зачем было так извращаться? Ты ведь могла купить левую симку у метро, дать пятьсот рублей любому бомжу и попросить позвонить Стасу.

–Я же знала, у вас есть Иван. И понимала: он определит, откуда звонили. Мне надо было показать, будто Стас немного не в себе, а звонка от Кайманова не было. Если бы вы нашли во входящих номер незнакомого мобильного, то уверились бы в подвохе из вне. А увидев список родных номеров «Айсберга», задумались бы, дружит ли с головой ваш начальник… по плану, мне надо было штук пять-семь таких прецедентов создать, чтоб вы в нем разуверились, – девушка опустила глаза и замолчала. Брови и губы подрагивали, выдавая, что она хочет заплакать.

–Ань, продолжай уже, – тронула ее за плечо собеседница.

–А я влюбилась, – не сдержала слез Анюта. – Вернее, сначала я вас всех наслушалась и поняла, насколько он человек хороший. И с ним мы постоянно тут чаи гоняли, шутки шутили, обсуждали мои интервью, он советы давал дельные. С ним так интересно было всегда. А еще, какой он красивый, умный…

–Богатый, успешный, – продолжила за нее Алиса. – Это мы уже слышали, – причем те же слова произносила не только Анюта, но и Олеся пять с лишним лет назад.

–Тут еще этот каток. Он там совсем в другом свете предстал. Ну кроме того случая… хотя… А потом я заболела. Стас как родной обо мне справлялся. Алис, я не знаю, как это произошло, я поняла, что не могу больше следовать собственному плану.

–И исчезла бы тихо-мирно. Тем более, тебя никто не подозревал.

–Алис, я не могла. Я лежала вся больная с температурой и ждала его смс. Мне еще хуже становилось, когда себя на этом ловила: Аня Кристаллинская грезит по Стасу Лотарёву – Шекспир отдыхает.

Солнце не хотело уступать небосвод бушевавшей в городе метели. Оно не усмиряло стихии и ничуть не грело, а бессовестно смотрело сверху на сумасшедший танец снега и ветра, ослепляя злившихся на пургу водителей. Стас ехал по заснеженным улицам. Ему повезло: с рабочего места случилось вырвался днем и дороги еще не успели закупорить обычные для такой погоды пробки. Он сел в машину, чтобы ехать – бежать куда подальше от узнанного, давить на газ и обманывать себя, что это поможет – придумать конкретный маршрут было выше его сил: в мозгу творился полный беспредел.

Постепенно мужчина осознал, что дорога ему до боли знакома и ведет на кладбище. Стас остановился в привычном цветочном магазине. Продавщица отметила, как давно он не захаживал – человек, скупавший цветы для любимой не штуками, а вазами, не мог не запомниться. Заочно завидовали и девушке, в которую влюблен этот состоятельный красавец, не подозревая, что первосортные розы отправляются гнить на кладбище. «Болел», – коротко пояснил он и отправился дальше.

Беспредел в голове прогрессировал – мужчина понял: мир вокруг изменился – в него вернулась Олеся, вернее, болезненное осознание ее отсутствия.

Бросив машину там, где дорога превращалась в заснеженную тропинку между могил, он взял цветы и отправился навестить супругу. Навстречу попался местный дядька Митрич – то ли сторож, то ли могильщик, то ли прикормившийся на кладбище бомж, но для Стаса он выполнял важную и ответственную работу:

–Здорово, дядь Митрич, за могилкой-то следишь?

–И вам не хворать, чего-то не виделись давно.

–Вот как раз захворал я сильно.

–А то я уж подумал, не помер ли…

–Если так, меня бы там же и зарыли.

–И то верно, – расправил усы Митрич.

–Я тебе задолжал, наверное, – Стас достал из кармана пачку пятисоток – сколько рука взяла. Он всегда наведывался к банкомату перед походом на кладбище. – До весны следи исправно.

–Будет сделано, – Митрич принял деньги и быстренько скрылся из виду, причем ушел он в