убитых и раненых. Долго я мучился, в темноте ползая в поисках разгадки, но лишь находя убитых и раненых, повисших на проволоке, ощупью, как слепец, хватаясь здоровой рукой. Вся моя жизнь быстро прошла в моем разгоряченном воображении, от младенчества и когда стал осознавать, помнить себя зрелым, молодым здоровым человеком, под Сарыкамышем, Кеприкейскими мостами, Огнотом, в атаке и взятии Эрзерума, потом – Ростов-на-Дону, путь до Орла и обратно, до 21 августа 1920 года, когда очутился я на поле битвы на родной земле, у родного Днепра, за колючей проволокой, ночью, раненный и забытый. Если отошли и не вернутся наши – на рассвете придут красные и, измучив, добьют. Такого печального, страшного конца нельзя спокойно представить себе мысленно и сейчас, а каково было самочувствие раненых за проволокой тогда? Стоны, крики, проклятия, молитвы… Никогда не забыть этой ночи. Можно по этому поводу написать целые страницы и не выразить ими и сотой доли того, что пережил и перечувствовал. Не было видно конца ночи, а ведь с 4 часов до рассвета всего только два с лишним часа. Который был час, не знаю, но стало светать, и можно было уже различать предметы, видеть поле боя в дымке предутреннего тумана. Чу!.. Что-то как бы двигается, что-то шелестит и потом затихает… Сердце готово выскочить от страха, если это приближаются красные, и от радости, если свои. Принятое заранее решение живым в руки противнику не попадать как бы забыто, но карабин с собой и не бросается, правая рука и нога могут еще действовать и могут избавить от зверств и мучений врага, которыми Гражданская война, к сожалению, изобиловала. Молился горячо, урывками, как умел, надеясь на помощь Божию, и она пришла… Пришла в лице командира 2-го Корниловского ударного полка полковника Левитова. Как сейчас вижу: в расстегнутой шинели, с плеткой в руке, сзади несколько человек цепочкой идут за ним. «Не волнуйтесь, успокойтесь! Вынесут!» И пошел дальше быстрым шагом, что-то или кого-то ища. Пока собирали нас, вывели, вынесли, уже успело показаться солнце. На арбах с сеном повезли к большому стогу сена, где оказался перевязочный пункт и где распоряжалась наша незабвенная сестра милосердия Варвара Сергеевна. Страшный и жалкий вид представляли мы собой: ободранная одежда, вся в крови, исцарапанные руки и лица, рваная обувь, грязные, измученные, испачканные кровью… Сестра с санитаром еще больше украсили меня. Чтобы быстрее сделать перевязку у поля боя, ножницами разрезали левый рукав моей добротной кожаной куртки и левую штанину и без того изодранных штанов. Дальнейшее последовало обычным порядком, целый обоз раненых потянулся в тыл. Большевики и обоза с ранеными не оставили в покое: красный аэроплан налетел, снизился и пустил пулеметную очередь по обозу. Обоз как бешеный помчался врассыпную по полю. Нашу арбу на кочке качнуло в сторону, наклонило, и мы высыпались на землю, как горох, а подвода умчалась. Кто-то привел обоз в порядок, выброшенных подобрали и благополучно довезли до эвакопункта на железной дороге. Итог: задача не была выполнена, а корниловцы обескровлены и сведены в роту. Славный офицерский батальон 2-го Корниловского ударного полка повис на проволоке у Любимовки. Там же целиком, во главе с командиром, полковником Тарасовичем, погиб не менее славный Морской батальон полка. Полковник Тарасович являлся заместителем командира полка. Его так тщательно и искал за проволокой полковник Левитов, как своего заместителя. Там же, у Любимовки, погиб командир офицерской роты штабс-капитан Панасюк185. Полковник Злотников, являясь заместителем командира офицерского батальона полковника Константина Васильевича Иванова, был смертельно ранен под Любимовкой, а до этого он был легко ранен.

Укрепленные позиции голыми руками не берут. Курск тоже был укреплен, но там, что называется, на плечах красных мы въехали в город (добавлю от себя о взятии нами красной крепости Курск: там картина была совершенно другой, где еще до подхода к укреплениям Курска в ряде боев мы не только разбили противника, но и деморализовали его, включая и подвезенных знаменитых сибирских стрелков «имени Троцкого». К тому же у нас тогда была довольно сильная по масштабам Гражданской войны артиллерия и три доблестных наших бронепоезда. Уже это одно говорит нам, что эти два боя несравнимы. Полковник Левитов). Там действовала наша артиллерия, бронепоезда, бронеавтомобили, пулеметы. А что было и действовало у Любимовки? Ничего, кроме винтовок и легких пулеметов (в небольшом количестве). Не было сделано ни одного артиллерийского выстрела. Приказ есть приказ, и в боевой обстановке он еще строже. Командиры 1-го и 2-го Корниловских ударных полков знали эту обстановку и требовали для успешного выполнения приказа «атаковать Любимовку» исполнить их просьбу и дать танки для прорыва, как это было на Перекопе. Танки были, но их не дали и приказали: «Атака должна быть проведена хотя бы ценой Корниловской ударной дивизии». Приказ был исполнен, Корниловская дивизия уничтожена, а Любимовка не взята. Пришлось штабам ждать и перестраиваться. Танки потом дали, дали и броневики и назначили атаку на 23 августа в 2 часа ночи. Но погибших, утерянных, повисших на проволоке у Любимовки славных батальонов, особенно офицерского и морского, во главе с их командирами, и вообще всех корниловцев, геройски погибших у Любимовки, не воскресить. Ни Любимовка, ни Каховка не были взяты. Поздно… «Промедление смерти подобно…»

Алексей Ефремович Бондарь,

2-го Корниловского ударного полка,

1-й роты офицерского батальона, его адъютант.

Подпоручик с 1916 года.

Люксембург, 1964 год».

* * *

22 августа/4 сентября. В 8 часов 2-й Корниловский ударный полк прибыл в хутор Топилов.

23 августа/ 5 сентября. Около часа ночи разъезд противника силой в 50 коней прошел наши заставы и с расстояния одной версты открыл по дивизии сильный пулеметный огонь. Огнем броневиков и наших застав разъезд был отброшен.

Получен приказ по Корниловской ударной дивизии за № 027 от 22 августа, 21 час 30 минут.

«Командарм (должно быть, 2-й корпус, который в это время был переименован во 2-ю армию генерала Драценко) приказал взять укрепленную каховскую позицию. Начало наступления в 2 часа 23 августа, 6-я пехотная дивизия в час 23 августа откроет демонстративный артиллерийский огонь до 2 часов. Влево наступают 13-я и 34-я пехотные дивизии на хутор Терны – Малая Каховка – Бериславль. Вверенной мне дивизии приказано в 2 часа 23-го перейти в наступление вдоль дороги Чаплинка – Каховка на Каховку, прорвать фронт красных и овладеть Каховкой. По прорыве позиции оказать возможное содействие 34-й пехотной дивизии при овладении хутором Терны.

1) Полковнику Пуху: 3-й Корниловский ударный полк и три танка (ага, здесь и танки нашлись, но поздно, – людей-то