— Цезарь! Сенаторы высказывают серьезные опасения относительно твоих дальнейших действий. Они уверены, что тебя нужно остановить, пока не поздно. В противном случае ты уничтожишь республику, а себя провозгласишь диктатором. Есть даже такие, которые считают своим гражданским долгом убить тебя и открыто заявляют об этом. В Риме уже начали поговаривать о том, что ты, напав на гельветов, вырыл себе могилу и потерял все, чего тебе удалось добиться за долгие годы упорных трудов.

Вдруг, совершенно неожиданно для всех, слово взял Требатий Теста:

— Бальб, сенаторы говорят лишь о нападении на беззащитный народ. Цезарь же, воюя в Галлии, отстаивает интересы Римской республики. Мы не даем варварам вторгнуться в одну из наших провинций. Гай Юлий Цезарь является проконсулом провинции Нарбонская Галлия и защищает ее границы.

Услышав слова молодого римлянина, Бальб удивленно поднял брови.

— Известно ли тебе, сколько дней я скакал на коне, чтобы добраться от Рима до границы той самой упоминаемой тобой провинции и пересечь ее?

Отвечая ему, Требатий Теста прибегнул к еще одному довольно вескому аргументу:

— Наш долг — покинуть пределы провинции, если один из союзников обратился к римскому народу за помощью.

Тайный агент Цезаря ухмыльнулся.

— Я очень надеюсь, что смогу отвезти в Рим копию подобного прошения!

— Конечно, — серьезно ответил проконсул, — ты обязательно получишь копию письма эдуев, в котором они просят нас помочь им.

— Боюсь, этого будет недостаточно. Нам не нужна правда, Цезарь, мы должны найти несколько достаточно веских причин, которые помогут нам убедить сенат в правомерности твоих действий.

Теперь улыбнулся Цезарь:

— Поверь, я предоставлю в твое распоряжение множество убедительных аргументов. Но это будут не пустые слова. Ты повезешь в Рим золотые обручи, покрытые эмалью и кораллами бронзовые сосуды, самые разнообразные украшения и целые бочки, набитые золотыми монетами… Все это ты раздашь сенаторам. И при этом ты должен будешь вести себя так, словно вручаешь им не драгоценные подарки, а всего лишь орехи, купленные по дешевке на ближайшем рынке. Кроме того, ты привезешь в Рим образованных рабов и красивых рабынь, которых также подаришь сенаторам. Вот тогда они сами начнут писать мне письма и просить взять их сыновей на службу в мое войско. И поверь мне, я охотно откликнусь на эти просьбы! Более того, дети сенаторов вернутся в Рим с мешками, набитыми золотом. После всего этого я попрошу тебя показать мне хотя бы одного сенатора, который станет выступать против войны, начатой мною в Галлии!

— Катон, — ухмыльнулся Гай Оппий.

— Разве человек, который зимой, в лютый холод, обувается в сандалии, купается в ледяной воде, с презрением относится к женщинам, вину и веселью, а свой член использует только для того, чтобы опорожнять мочевой пузырь, может называться настоящим мужчиной?! — не выдержал Цезарь.

Все рассмеялись. Скептическое отношение к планам проконсула, тревога и сомнение испарились, словно роса на солнце. Мы выпили довольно много вина, отпуская шутки и смеясь от души. Все собравшиеся в палатке Цезаря укрепились во мнении, что они сделали правильный выбор и оказались на стороне победителя.

— Рим может не опасаться государственного переворота, — пошутил проконсул. — Какой смысл маршировать с шестью легионами в такую даль, если двух рук будет вполне достаточно, чтобы заставить сенат повиноваться мне?

Мы словно заколдованные смотрели на Цезаря, который небольшими глотками с наслаждением пил вино из своего бокала.

— Все очень просто: одной рукой нужно схватить сенаторов за члены, а второй рукой набивать их карманы кельтским золотом. Вот так, не прилагая особых усилий, мне удастся вынудить их изменить свое отношение к проконсулу провинции Нарбонская Галлия. Римский сенат будет у моих ног!

Через несколько дней вернулся гонец, которого Цезарь отправил к Ариовисту с требованием прибыть на переговоры в лагерь римлян. Вождь германцев ответил через римского посланца примерно следующее: поскольку именно Цезарь хочет обсудить определенные вопросы, то будет вполне логично, если он сам прибудет к Ариовисту. Кроме того, вождь германцев добавил, что он не решится без своего войска ступить на земли галлов, которые силой и хитростью захватил проконсул. В своем дерзком ответе Ариовист упомянул, что Цезарь со своими легионами должен немедленно покинуть территорию Галлии, поскольку ему там делать нечего. Галлию завоевал он, Ариовист, значит, в соответствии с общепризнанными военными законами эти земли принадлежат германцам, а не римлянам.

Услышав такой ответ, проконсул впал в неистовство, а немного успокоившись, принялся диктовать письмо:

«Когда Цезарь был консулом, тебе присвоили титул царя и друга римского народа. Вот как ты теперь отблагодарил Цезаря и народ Рима за столь высокую честь, оказанную тебе? Если ты отказываешься принять приглашение прибыть в мой лагерь и не собираешься обсуждать со мной вопросы, касающиеся римлян и германцев, то я, Цезарь, буду вынужден выдвигать требования. Во-первых, ты ни под каким предлогом не должен переправлять через Ренус дополнительные войска, тебе запрещено вводить в Галлию воинов, находящихся в данный момент на противоположном берегу реки. Во-вторых, ты разрешишь секванам отпустить заложников, предоставленных им эдуями. В-третьих, ты больше не будешь совершать набеги на селения эдуев и секванов. Если ты согласишься выполнить данные требования, то Цезарь и народ Рима смогут вечно жить в мире с твоим народом. Если же ты нарушишь хотя бы одно из поставленных условий, то я буду действовать в соответствии с…» Цезарь взглядом дал знак Требатию Тесте продиктовать соответствующую цитату:

«…в соответствии с решением сената, принятым в год пребывания на должности консула Марка Мессалы и Марка Пизо. В упомянутом решении речь идет о следующем: наместник, правящий галльской провинцией, должен оказывать военную помощь эдуям и другим союзникам римского народа, если такие действия не идут во вред римскому государству».

Цезарь с одобрением взглянул на Требатия Тесту и кивнул головой. Он велел гонцу немедленно отправляться к Ариовисту и начал диктовать письмо сенату, в котором настоятельно советовал присвоить возвращающимся в свои земли гельветам титул «Друг римского народа», сделав их тем самым союзниками Рима. Чтобы сражаться с Ариовистом на равных, проконсул нуждался в помощи кельтской конницы.

В палатку вошел Лабиэн.

— В лагере неспокойно, солдаты возмущаются. Поползли слухи, будто ты собираешься напасть на Ариовиста.

— Если гельветы, каждый день сражаясь с германцами, не были уничтожены в жестоких схватках, значит, наши солдаты тоже смогут драться с воинами Ариовиста. Сейчас под моим командованием находятся шесть легионов, закаленных в тяжелых боях. Чего же тебе еще не хватает, Лабиэн?

— Достаточно веской причины, Цезарь!

— Раз уж я приказал гельветам вернуться в их земли, я не могу бросить их на произвол судьбы. Скажи, разве мы имеем право оставаться глухими к просьбам о помощи, с которыми к нам обращаются наши союзники эдуи? Если я буду делать вид, что с севера нам не угрожает опасность, и проигнорирую эту проблему, то очень скоро германцы начнут готовиться к вторжению в провинцию Нарбонская Галлия. А потом настанет очередь Рима!