целиком был застроен дешевым, тонкостенным жильем. Большая часть домов использовалась только летом, под конторы и склады заезжих купцов. Сейчас здесь было пусто и тихо — люди нашли себе жилье потеплее и понадежней. Если им повезло (граф слышал в отдалении тихий хрустальный звон — по кварталу бродил Ледяной Призрак).

В конце концов, до гребня стены они добирались целую неделю — на третьем крюке Страж сорвался и потянул плечо. Икторн молился всем богам, чтобы солнечных дней не было — обледенелые веревки выделялись на стене, как белые стежки.

— Пойдем под утро. Риск, конечно, но что там делается внутри, отсюда не поймешь, а ночью нам, пожалуй, никто не откроет.

Отряд выдвинулся к стенам Внутреннего города в полной темноте. С неба сыпал привычный уже колючий снежок, ни людей, ни нелюдей видно не было: для первых было слишком рано, а для вторых — слишком поздно. Первым Страж втянул на стену мага, желавшего убедиться в отсутствии ловушек, затем — гвардейцев и графа.

— Тапки надень, — напомнил Фернадос.

Граф усмехнулся и надел «тапки» — деревянные платформы с ремешками для ноги, опорой для которых служили прочные дубовые палочки. Такая обувка позволяла избежать самой серьезной для отряда опасности — четких следов, оставляемых человеком на снежной целине. Маленькие круглые отверстия быстро заметало поземкой и через пару минут уже ничего не указывало на то, что этим путем прошли люди. Теперь главное было — не свалиться в сугроб.

Только оказавшись на улицах Внутреннего города, старый Икторн понял, насколько своевременны были принятые меры. Снег никто не убирал. Не было не только расчищенных тротуаров, но даже и утоптанных дорожек. Ветер беспрепятственно играл снежной пылью, то обнажая горбатые наледи, то возводя островерхие стены. В предрассветном сумраке город был совершенно пуст, хотя дворникам, мусорщикам и булочникам давно пора было начинать работу. Следов человеческой деятельности видно не было, только в узких проулках и подворотнях чернели пятна нечистот.

Такое отношение можно было понять снаружи, но Внутренний город, средоточие власти и роскоши, обязан был сохранять свой блеск всегда. Шикарные особняки с огромными стеклянными окнами выглядели нежилыми. Бурый дым над трубами выдавал места, где прятались от мороза люди.

— Такое впечатление, милорд, что Нашествие уже состоялось, — пробормотал Дюрок.

— И на этот раз они прорвались, — мрачно закончил за него граф.

Спасительный сумрак уже иссякал, когда они добрались до улиц, выглядевших более-менее нормально.

— Теперь твоя очередь вести, Джеймс. Где мы спрячемся? Твой особняк однозначно отпадает. Особняк Нарселов? Я бы не рискнул.

Граф прищурился.

— Есть у меня один вариант. Сработает, но только при условии, что нас уже не засекли.

Аптека. Крохотное двухэтажное здание с лавкой на первом этаже, с большой стеклянной витриной, забитой досками и занавешенной одеялами. В холодной маслянистой полутьме плавали запахи корицы и ромашки, фенхеля и лаванды. На полках, в витринах и даже на потолке расположились сушеные травы, специи и снадобья со всего мира, в крохотных пузырьках и огромных пузатых банках, в бумажных кульках, глиняных горшочках, в пучках и просто навалом. Самые упрямые ароматы пропитали доски пола, дрожащий огонек лампы выхватывал в углах связки ароматических палочек, странные оплетенные лозой сосуды и кожаные короба с неизвестным содержимым.

— Лакрица и ментоловые капли идут на ура, — сообщил аптекарь, плотно закрывая за ними дверь. — Имбирь в молоке помогает при кашле. Желаете?

— Спасибо, Клавс, нам бы переночевать где-нибудь.

— Вас никто не видел?

— Не должны.

— Следы?

— Мы были осторожны.

— Заходите.

Жилым в доме было только одно помещение — там, где стояла простая, аккуратно побеленная печь.

— Живу на кухне! — сообщил старик. — Камин заткнул наглухо еще в начале зимы. Экономка сбежала. Ученика отослал.

— Ты-то чего остался?

— Снадобья. Некоторые зелья нельзя сильно остужать, — и он зашаркал вглубь холодного дома.

Фернадос не упустил возможности прислониться к печке.

— Откуда ты его знаешь?

Граф усмехнулся.

— Было дело, уже после Нашествия, отравления. В том, что касается тайн человеческой плоти, Клавс — мастер.

— Магия?

Икторн фыркнул.

— Все бы тебе магия! Нет, чисто материальный подход. Клавс гордится тем, что его снадобья минуют любые заклинания. Яды, кстати говоря, тоже. К счастью, последними он не увлекается, хотя разбирается хорошо.

Маг с уважением поднял брови.

— Это еще что. Вот ты посмотришь на его библиотеку…

Аптекарь вернулся, неся с собой пыльную бутылку из темного стекла и три крошечных граненых рюмочки с золотой инкрустацией.

— Эликсир. Рецепт — мой. По такой погоде очень способствует.

Граф одним глотком осушил наперсток, мягкое тепло волной растеклось от желудка, прогнав дрожь из тела и вернув подвижность пальцам.

— Сильное средство, — удовлетворенно проурчал Фернадос.

— Чем обязан вашему визиту, милсударь?

Граф отставил в сторону рюмку.

— Клавс, что ты знаешь о заложниках, взятых королем?

Аптекарь поджал губы и нахмурился.

— Дети. Плохая мысль оставлять здесь детей.

— Они живы?

— Я слышал, были смерти, — старик на секунду запнулся. — Есть… дама. Она очень интересуется «гостями короля». Может рассказать вам больше, если захочет.

— Она придет сегодня?

— Не скажу, не знаю. Бывает часто. Я даю ей травы, — Клавс снова заколебался. — Недавно просила средство… от собак. Надеюсь, она не сделает какую-нибудь глупость.

Незваные гости набились в крохотную кухню и соседнюю с ней комнату, изрядно потеснив короба и бутыли. За мутными окнами потихоньку светлело.

Весь день в аптеку приходили люди, лакрица и имбирь действительно были очень популярны. Клавс продавал микстуры от кашля, жаропонижающие средства и мази от морозных ожогов. Кое-кто стыдливо просил «в кредит», аптекарь недовольно кряхтел, но не отказывал. Ближе к обеду из лавки принесли свежий хлеб. Клавс заявил посыльному «Кончилось пшено, погрызли мыши сало» и отправил обратно с наказом принести запас. Какие «мыши» потравили сало, было понятно.

Граф продышал в заиндевевшем стекле крохотную дырочку и рассматривал сквозь нее улицу. Прохожих было мало, телег и повозок так и вообще не было. Немногие путники шли, укутавшись в слои одежды, абсолютно неотличимые друг от друга.

Казалось, Внутренний город превратился в полюс холода, и даже в продуваемых ветрами полях было теплее, чем здесь. Икторн прикидывал, смогут ли они ходить, вырядившись так, если таинственная клавсова «дама» в ближайшее время не появится.

Ближе к вечеру под окном проехали сани, в которых под заиндевевшими рогожами штабелем лежало что-то тревожно-узнаваемое.

— Хреноваты здесь дела, — сообщил граф Фернадосу.

Маг покачал головой.

— Присутствие темных тварей столь сильно, что я даже не могу сказать точно, где они.

— Подземелья? — предположил Икторн.

— И не только там.

Граф слишком хорошо знал, в чем проявляется близость тварей (любых тварей).

— Почему никто не поднимает тревогу? Здесь