без документов брали только по договоренности с Тиграном; к тому же без одобрения хозяина не разрешалось возиться с неизвестными подозрительными личностями (кроме постоянных и проверенных несунов). Вдруг проходит очередная полицейская операция — скупку могут прикрыть за подобные махинации. А если приключится случай со жмурами, о которых упоминали старожилы скупки? Андрюха настроен избавиться от посетителей, тащивших груз на завязанном тросе — нечего им тут ловить, пускай обломаются.

До вагончика, в котором горит свет — считаные метры. Рыжий не смог их вытерпеть и выскочил из-за руля «Победы».

— Ты куда сиганул?! — всполошился Глеб.

— Отлить!

— Стручок не отвалится на морозе?!

— Нет.

— Ясное дело. Чего нет, того нет, — произнес Глеб. — Ладно. Руслан, тормози. Кажись, приехали.

Кортеж остановился у вагончика. Глеб вылез из машины и потянулся как ни в чем не бывало, а Руслан пошел поглядеть на жуткую картину: багажник его автомобиля всмятку, а «Победа» будто ехидно улыбается блестящей решеткой радиатора: мол, моя работа. Руслик стал что-то беззвучно говорить и охать, хватаясь за голову. Глеб тем временем деловито обогнул «Ладу», громко свистнув:

— Хозяева! Выходите! Гляньте, чего мы вам подогнали, — он пару раз нажал на клаксон, отчего в округе забрехали собаки. Глебу не терпится поскорее сдать «Победу» и получить заслуженное вознаграждение.

Противный гонор показался Андрею до боли знакомым. До следующей сцены парень был уверен в себе и в том, что сможет запросто отправить полуночных посетителей восвояси. Все перевернулось с ног на голову, и дрожь одолела Андрюху, когда он, чуть отодвинув занавеску, увидел Глеба собственной персоной.

Именно сегодня. Именно сейчас.

Андрей готов тягаться с кем угодно, только не с Глебом, руками которого его и без того кошмарная жизнь временами превращалась в кромешный ад. Также Дрон не понаслышке знал, на что способен этот персонаж. Да он еще и не один. Андрей чувствовал, как бьется сердце и дрожат руки — он начинает терять контроль над собой и всей ситуацией. Но не пожертвует же он мечтами из-за какого-то двинутого урода, который присядет в тюрьму через пару лет.

А может быть, стоит дать бой? Все козыри ведь у Андрея. Пора посмотреть в глаза своему страху и смачно плюнуть ему в харю. Эх, зачем же он разбросал в вагончике деньги? А пистолет? У него же есть травматический пистолет. Однако позиция не совсем выгодная — взаперти, в ловушке. Нужно собраться: «Ты планируешь украсть сотни штук из сейфа, а заурядного задиру послать не можешь? — спрашивал себя парень. — Вот бы потыкать пистолетом в морду Глеба. Как он тогда запоет? Нужно стоять на своем и держать оборону, не пускать их».

Андрей схватился за щеколду на двери. Все равно страшно. Что пойдет не так, и всему побегу крышка. Однако напоследок можно и поиздеваться над Глебом, щегольнуть возможностями.

Смотритель распахнул дверцу и предстал перед гостями. У предводителя неудачливых воров при виде скупщика взыграли те же чувства. Неожиданно. Как следует присмотревшись, Глеб узнал Андрея — чмошника, над которым издевается весь колледж. А сейчас на нем вполне сносный спортивный костюм, уверенная выправка, надменный взгляд. И стоит он выше самого Глеба, словно последний пришел на аудиенцию к смотрящему по району. Такая перемена мест слагаемых не укладывалась у хулигана в голове. В последнее время Глеб стал загоняться еще и из-за того, что имел виды на Вику, а она вдруг предпочла Андрея (солидный удар по самолюбию). Список причин его ненависти к Андрюхе переполнен. А теперь от него зависит выгода Глеба.

Предводитель шпаны ухмыльнулся — ни в коем случае не приветливо, а разочарованно.

— Ха-ха, вот ведь как в жизни бывает, да, Андрюша?

— Представь себе, — сложил руки на груди Андрей.

— Вот мы с тобой и встретились.

— Чего ты здесь забыл, Глеб?

— Для начала я попросил бы тебя сменить тон.

— Не дождешься, — Андрею внезапно захотелось схватить травмат и выстрелить подонку по коленям за все хорошее.

— Позови-ка лучше старших. Тигран где?

— Нет его. Я здесь за главного.

— Не похоже на Тиграна. Он бы никогда не оставил таких сопляков сторожить его драгоценную землю.

— Ты всегда меня недооценивал.

— Что ж, тогда придется говорить с тобой.

— Ты вроде бы уже говоришь. Я слушаю. Давай ближе к делу, — Андрей держался стойко, но одновременно готовился забаррикадироваться в вагончике.

— Я договаривался с твоим шефом вчера, что пригоню ему машину. Мы сторговались на солидный ценник. Вот, «Победа» здесь. Теперь я хочу забрать свои деньги.

— Ночью мы ничего не принимаем и выплаты не производим, — строго ответил Андрей. — Не положено.

У еле пережившего адский путь сюда Руслана сдали нервы:

— Сука! Да ты хоть знаешь, через что мы прошли?!

Взамен Рустик увидел некое подобие улыбки. Глебу подумалось: «Я знаю ребят, которые тебе эту ухмылочку навечно припечатают, Андрюха».

— Тормозни, Русланчик, и сопли подотри. Разберемся, — жестом утихомирил беспокойного Руслана Глеб. Он не хотел, чтобы в их разговор с Андреем вмешивались посторонние: он намеревается заставить скупщика пожалеть о бесцеремонном отказе.

— Мне о тебе не сообщали, Глеб. Ничем не могу помочь.

— Э-э, погоди-ка, так дела не делаются. Меня не ебет, в курсе ты или нет. Я выполнил свою часть сделки и с тебя причитается. Я хочу свои деньги!

Андрею нравилось обламывать врага:

— Ты что, Глеб, оглох? Я же русским языком сказал, что ничем не могу помочь.

— А ты часом не припух?!

— Если тебя что-то не устраивает, можешь тащить свою рухлядь в другое место. Ближайшая скупка металлолома где-то в шести-семи километрах отсюда… по прямой. До утра доберешься. Бывай!

Глеба чуть не разорвало от злости. Никогда еще на его пути не вставал какой-то лох:

— Нет, Андрей, все в Челябинске знают, что я всегда получаю то, что хочу!

— В таком случае поздравляю тебя с первым обломом.

— Чего ты стоишь? — снова вмешался осмелевший Руслан. — Гаси его!

Глеб же продолжил устрашение:

— Ты, беспризорник, явно рамсы попутал.

— Что, не привык к отказам, свинья избалованная?

— Ты забыл, кто я такой и что могу с тобой сделать?! Я же тебе жить не дам. Живого места на тебе не оставлю. Подошвы мне целовать будешь, ничтожество. Ты же обожаешь это делать. Напомнить тебе, уебище?

— Какие идиоты ведутся на твой треп?

— Кто не ведется, быстро меняет свое мнение.

— Думаешь, я удивлюсь чему-то из твоего арсенала? Как бы не так! Ты уже достаточно меня опустил и не остановишься. Но сейчас настало время, когда я поднимусь, а ты захлебнешься в собственном дерьме. Помяни мое слово.

— Больно ты самоуверенный! Еще слово, и тебе не на чем