Не следовало стрелять в девочку. Ему вообще не следовало приходить сюда.

— Прости, — прошептал он. — Мне просто хочется, чтобы ты оставила меня в покое.

Рей опять выстрелил. Девочка отчаянно затрясла головой, но продолжала кружить, подбираясь ближе к нему, а потом вдруг резко отступила за деревья. Хотя он еще видел ее. Казалось, она копит силы для финального броска. И тогда Рей решил, что лучше всего израсходовать на нее весь запас патронов, — быть может, такой яростный отпор заставит ее убраться подальше. Он заметил, как малышка дернулась, когда первая из этих пуль попала в нее, и на сей раз почувствовал только удовлетворение.

Потом что-то сильно ударило Рея в грудь, и он услышал очередной выстрел, хотя сам стрелять перестал. Привалившись спиной к дереву, он медленно сполз по стволу, оставляя на коре липкий кровавый след. Винтовка упала на землю; он сидел, вытянув ноги и раскинув руки по бокам. Опустив глаза, увидел в груди рану; краснота заливала куртку, подобно блеску новой зари. Руки Рея поднялись к ране, и он печально вздохнул, словно человек, только что проливший на себя борщ. Во рту вдруг пересохло, захотелось сглотнуть, но мышцы ему не повиновались. Он начал задыхаться.

Перед ним появились два человека, один высокий и темнокожий, с бритой головой, но с аккуратно подстриженной серебристой бородкой, а второй поменьше, неряшливого вида. Их лица показались Рею знакомыми. Он попытался вспомнить, где мог видеть их раньше, но из-за стремительной потери крови не смог сосредоточиться. Следом за ними появились еще три человека, одной из них была молодая женщина. Темнокожий отпихнул ногой винтовку. Рей протянул к нему руку. Он сделал это бессознательно, чувствуя приближение смерти: так же тянет руки утопающий, в надежде уцепиться за спасительную соломинку.

Темнокожий взял его руку и пожал ее. Последние секунды жизни Рея таяли, точно снежинки на солнце. Он вдруг подумал о той девочке: она знала, что не сможет заполучить его, поэтому позволила забрать его другим. Стреляя в нее, он в то же время стрелял в них, и за это они убили его.

— Кто он такой? — спросил один из подошедших позднее, здоровый бородач, неуместно смотревшийся в этой компании, хотя явно свой в здешнем лесу.

Рей попытался заговорить. Ему захотелось сказать им: «Мать наградила меня дурацким имечком. Из-за него в школе все надо мной смеялись. От жизни мне доставались лишь одни колотушки, и начало им, пожалуй, положило это имя.

Все могло бы сложиться иначе. Если бы я нашел какой-то самолет.

А назвали меня…»

Мы обыскали умершего. В карманах обнаружились две тысячи долларов наличными и несколько шоколадных батончиков. Под курткой был спрятан глушитель для девятимиллиметрового пистолета. Луис убил парня после того, как тот два раза выстрелил в нашем направлении, едва не задев Лиат, но третьего выстрела мы дожидаться не стали. Если бы его не прикончил Луис, то мог бы пристрелить и я сам. Но сейчас я испытывал стыд, глядя на незнакомого человека, умершего на наших руках в лесной глуши Мэна. И все ради того, чтобы обеспечить сохранность какого-то именного списка в самолете, который, возможно, уже никто здесь никогда не отыщет.

— Ты узнаешь его? — спросил Ангел.

— Не уверен, — сказал я. — Хотя есть в нем что-то смутно знакомое.

— Он сидел в том кафе-мороженом в Портленде. Луис тогда еще пригрозил пристрелить его и его приятеля.

— Подозреваю, такая уж у него судьба, — с хмурой усмешкой заметил Луис.

— Мне тоже так кажется, — согласился Ангел.

— Сомневаюсь, что он забрел сюда в одиночестве, — вставил Джеки.

— Может, именно его стрельбу мы слышали раньше, — предположил Ангел.

— Но тогда остается вопрос, в кого он стрелял до того, как начал палить в нас.

Следы, оставленные этим стрелком, мы нашли быстро. Похоже, он шел напролом, ломая ветки и топча кусты. Не похоже на осторожное продвижение охотника, будь то хищник или человек. Этот парень явно стремился убежать от кого-то.

— По-твоему, мы по-прежнему идем на северо-запад? — спросил я Джеки.

— Да, насколько можно судить, учитывая неработающий компас, но я бы поставил на это приличные деньги.

— Тот самолет должен быть где-то поблизости. Придется продолжить поиски.

— Господи, — простонал Джеки, — да в этих местах мы могли пройти в нескольких шагах от него и ничего не заметить. Даже этого парня не замечали, пока он сам не выдал себя.

— Давайте рассредоточимся, — предложил я. — Пойдем широким фронтом, но не теряя друг друга из вида.

Я не видел иного выбора. Нам надо обыскать здешние места, и необходимо успеть засветло закончить поиски. Недостаток плана заключался в том, что мы будем представлять собой удобно рассредоточенные пять мишеней, точно утки на полигоне. В итоге мы двинулись шеренгой вперед, обозревая окрестности, и я забыл о страхах Джеки относительно того, что за нами кто-то следит.

Когда мы нашли странное святилище, солнце уже клонилось к закату. За ним, почти скрытые лесом, маячили очертания самолета. На деревьях сидели вороны, похожие на темные опухоли.

А перед нами стояли три человека, один смертельно раненный.

Дарина увидела, как лучник повернул к ней голову, услышав ее призыв. Она не боялась его. Они принадлежали к одному роду: ведь они вместе, ничуть не колеблясь, похоронили девчонок Уилдона, хотя те еще корчились под слоем земли, и они оба хранили память о том Падении, великом изгнании, обрекшем их род на вечные скитания по еще едва рожденному земному миру. Мальчик спокойно следовал за спутницей, осторожно перешагивая через извилистые корни и сломанные ветки. Снова и снова она повторяла имя этого пассажира, точно молитву, пытаясь успокоить его и пробудить общие воспоминания, хотя пока не видела его за деревьями.

— Малфас, Малфас. Вспомни…

И ее призывам, казалось, вторило убийственно истошное карканье ворон вокруг.

Дарина поднялась на холм и увидела впереди самолет. Он походил на ствол упавшего дерева, хотя его иное происхождение выдавали излишне правильные цилиндрические формы. За эти потерянные годы он наполовину углубился в землю, как будто почва под ним превратилась в болото. За ним слегка поблескивала гладь темного пруда.

Между Флорес и этим самолетом темнел кольцевой вал странного святилища, груды черепов и костей, выложенных в непонятном ей порядке, причем для защиты от превратностей погоды их покрывали ветви и земля. Но Малфас, казалось, бесследно исчез.

Они подошли к странному сооружению и остановились. Мальчик протянул руку, намереваясь потрогать один из черепов, но Дарина не позволила ему этого. В ее голове началось знакомое жужжание, и женщина испытала своего рода благоговение, нечто вроде трепетного религиозного фанатизма, испытанного ею в далекой древности. Здесь ощущались вечное могущество и высший замысел. Флорес взяла мальчика за руку, и вместе они попытались обрести понимание.