гигантскую замороженную курицу. Картограф отправился вместе с ним, и вскоре они, в ожидании куриной разморозки, уже сидели под яблоней. Гость не сразу понял, что яблоня сделана из пластика. В ответ на недоумённый взгляд, курьер объяснил, что под страхом потери земли садоводы должны иметь определённое количество деревьев на участке, а уж что это за деревья — никого не волнует.

Пришла сестра хозяина, миловидная женщина лет сорока, и все вместе они стали перемывать кости богачам. У семьи курьера был на них свой зуб — другая его сестра отказала какому-то барчуку, когда работала в коттеджном посёлке уборщицей. Выгнали её и, заодно их отца-водопроводчика.

Вечером Карлсон вернулся в гостиницу. Его самозваные помощники сидели в тени и радостно поздоровались с шефом. Их мнимый начальник поморщился и, не отвечая, отправился спать. В эту ночь ему снилось жужжание коптеров и их пролёт над землёй, чистое небо, но вдруг оказалось, что коптеры привязаны верёвкой к колышку посреди брезентового поля. Он проснулся от того, что Артур выводил за стеной что-то про траву у дома, зелёную, зелёную траву. Сон милосердно пришёл снова, и проснулся Карлсон только утром от звонка из службы безопасности, которая сообщила, что нужно подождать ещё — сами понимаете, у вас не маленький автомобиль, а фургон, а там — вертолёты. Это ведь, практически, вертолёты, понимаете? А вертолёты — это… О-о-о…

Карлсон заплатил в гостевом доме ещё за день и, выйдя на улицу, тут же заметил улыбчивого председателя. Тот извинился, и сразу же предложил Карлсону подработку. Предложение было вполне идиотским, — в школе нужен был охранник. Председатель сообщил, что в школу всё равно никто не ходит, но охранник там должен быть, иначе её вовсе закроют. Проще было кивать, чем отвязаться, всё равно время тянулось медленно. Вечером ему позвонили, чтобы в очередной раз перенести встречу с заказчиком.

Он не особенно расстроился, потому что в этот момент к нему постучали. Карлсон думал, что это кто-то из самозванцев, но это была буфетчица. На этот раз она была в ночном халатике и сразу обняла его. Что там, мы же взрослые люди, знаем, что хотим, зачем и как. Она принесла с собой две бутылки шампанского за счёт заведения, и обе чрезвычайно пригодились после того, как они два раза изобразили животное с двумя спинами.

— Ты можешь жить у меня, — сказала буфетчица. — Это куда дешевле, чем этот номер. Тем более, что у меня интереснее.

Карлсон согласился. Его немного раздражало, что она по-прежнему, даже в разговоре, сокращает фамилию «Карлсон» до одной буквы.

На следующий день Карлсон согласился числиться охранником, но подойдя к школе, обнаружил, что дверь в неё не просто закрыта, а заложена кирпичом. Новая дверь была нарисована поверх кладки масляной краской. Карлсон оглянулся и поковырял краску, — та была горячей и липла к коже. Деревья вокруг школы оказались тоже искусственными, но погрубее — из дерева и проволоки. Что-то настоящее, живое, тут было только за забором коттеджного посёлка. Но оттуда и веточку не вынесешь. Да и есть ли там своюодная от обязательств веточка? Проклиная жару, он пошёл обратно и остановился перед тем самым забором. Что-то было не так, с этим забором, он парил в жарком мареве, и со стороны казалось, что жестяные листы и опоры не касаются земли. Над всем парила вывеска посёлка «Шлосс», выполненная, разумеется, готикой.

Вечером буфетчика расспрашивала его о семье курьера, и Карлсону показалось, что она ревнует. Однако в этот вечер времени на ревность у них было немного, и Карлсон подумал, что от такого сон его фальшивых помощников за стенкой должен пройти навсегда. Он спросил буфетчицу о соседях, но она, задыхаясь и недоумевая, повернула к нему залитое потом лицо. Какие помощники? Ты кого-то привёз с собой? Почему я не знаю?

Действительно, эта парочка пропала, и Карлсон, наученный телевизором-параноиком, тщательно осмотрел ручки дверей — свою и соседнюю. Ничего, всё было нормально, кроме того, что к нему заявился председатель товарищества и печально спросил, почему охранник не на работе.

Спорить не хотелось, и остаток дня Карлсон провёл в дрёме на лавочке около школы в тени искусственного дерева. К нему подсел один из садоводов и предложил войти в долю. Этот садовод устроил у себя на участке автомастерскую, и ему нужен был помощник. Карлсон, не раздумывая, согласился. С этой мастерской явно было что-то не чисто, откуда здесь возьмутся клиенты — непонятно, при этом садовод явно темнил в остальном, но Карлсон решил, что эту реальность не испортить. По утрам он по-прежнему звонил в службу безопасности, но беседы уже шли иначе — будто рекламные агенты ведут друг с другом бесконечный разговор, зная, что никто ничего не купит.

Одна буфетчица удивляла его своими многочисленными познаниями. Ради этого действительно стоило перебраться в её комнатку.

Жара стояла долго, кажется, уже девятый месяц, и тут он вспомнил о своих коптерах. Это было как раз после того, когда его подруга рассказывала, как она падает вверх и боится удариться о потолок в их особенные моменты.

Карлсон подумал, что заряда в коптерах осталось мало, его просто нет, — однако ж можно проверить. Он точно рассчитал время, когда все его здешние знакомые находились максимально далеко и полез в фургон. Коптер, на удивление, замигал зелёным глазом, и Карлсон задумался, может, прошло совсем немного времени — скажем, дня три. Три дня, какую-то фразу о трёх днях он помнил, может, и правда, не больше трёх дней. Выгодный контракт.

Он вытащил оба коптера, но не стал разворачивать громоздкий терминал и систему управления, а и уцепился за оба и просто врубил их на полную мощность рычажками на корпусе. Коптер в левой руке отчего-то тянул лучше, чем тот, за который он держался правой, но Карлсона это не пугало. Его проволокло по горячему асфальту, дёрнуло вверх, и картограф стал подниматься.

Его понесло в сторону забора и, пролетев над ним, он успел увидеть, что у главного дома всего одна стена, да и та сделана из крашеного пластика. Но Карлсон уже поднялся так высоко, что всё это потеряло значение.

Председатель стоял у школы, задрав голову.

Рядом с ним остановился курьер.

— Это что? — спросил председатель. — Побег?

Курьер не ответил. Наступило молчание. Солнце поднялось выше, и наблюдатели приложили к глазам ладони. Карлсон уже скрылся в блеске солнца и яркой синеве.

— Вы видите что-нибудь? — ещё раз спросил председатель.

— Это природное, — заметила подошедшая к ним буфетчица. — Слепое пятно на сетчатке глаза.

— Ясно, — ответил председатель. — Я,