На встрече в Ханкале нам пришлось объяснять, что без ключевой, незаменимой роли органов государственной власти Российской Федерации никакие предложения не могут быть реализованы. По-моему, сам Масхадов не рассчитывал, что кто-то из гостей воспримет всерьез проект «северокавказского ОБСЕ». Со своей стороны мы пообещали помощь в решении гуманитарных вопросов, включая медицину, образование, экономическую поддержку.

Двусторонние встречи с руководством Чеченской республики состоялись у губернаторов Черногорова, Чуба и Гужвина. Их итогом стали договоренности об оказании помощи в продовольственной сфере, в решении хозяйственных вопросов.

Для лучшего понимания ситуации в регионе, на фоне которой проходила наша встреча в Грозном, приведу несколько фактов.

В условиях постоянной нестабильности в Чечне и вокруг нее преступный мир развернул масштабный «проект» по похищению людей с последующим выкупом. «Концерн» этого дикого ремесла был интернациональным. Преступники перемещали заложников на территорию Чечни или Ингушетии. В отчаянном положении оказались сотни жителей Ставропольского края, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии. Мы должны были ежедневно заниматься решением этих вопросов и каждый случай, когда удавалось спасти человека, воспринимали как событие огромной важности.

Во время нашего пребывания в Ханкале Басаев в переговорах не участвовал, но в какой-то момент появился и держался особняком. Потом неожиданно подошел ко мне и так же неожиданно сказал: «У нас находится ваш земляк, осетин. Он занимался спиртовым и нефтяным бизнесом, не выполнил обязательств, задолжал большие деньги, за что и оказался у нас». Далее Басаев сказал, что готов вернуть его. Это меня обрадовало: спасти человека – что может быть важнее! Заняться практической стороной вопроса поручил находившемуся со мной секретарю Совета безопасности республики генералу Юрию Бзаеву. И парня, его фамилия была Кантемиров, действительно освободили. Потом его передали в Назрани нашим представителям. Позже посыпались новые угрозы в адрес Кантемирова – он якобы не выполнил обязательств перед теми, кто держал его в заложниках.

На встрече с Масхадовым я поднял еще один вопрос. В первый период моей работы на посту президента республики мне попало в руки ротапринтное издание с речами и высказываниями Джохара Дудаева. Он совершенно надуманно, не имея никаких фактов, приписывал нашей республике и ее народу масштабное участие в военных мероприятиях на территории Чечни. Эти ложные, фальсифицированные сведения определенно были навязаны Дудаеву его советниками, которые пытались разыграть карту межэтнических распрей, ослабить единство народов Северного Кавказа. Осетия была для таких «советчиков» объектом особых «забот». Я подчеркнул в разговоре с Масхадовым, что никаких специальных «осетинских подразделений» для военных действий против сепаратистов в Чечне никогда не существовало. И на других встречах с представителями чеченского руководства вновь и вновь обращал внимание на лживость и опасность подобных утверждений. Это надо знать, чтобы не оставить неправду в наследство последующим поколениям.

Многонациональная Осетия – неотъемлемая часть Российской Федерации. Мы всегда были и будем вместе с теми, кто выступает против сепаратизма, против терроризма, против насильственного решения спорных вопросов. Если военнослужащие любой национальности выполняют свой конституционный и гражданский долг – это их святая гражданская обязанность. Но Осетия никогда, в том числе в новейшей истории, не противопоставляла себя какому-то народу. Хронология осетино-чеченских отношений полна достойных страниц. Эта традиция находится в надежных руках нынешнего поколения руководителей и молодежи двух народов.

Приведу один факт. Осенью 1999 года во время новой эскалации военной напряженности на территории Чечни поступила директива: перераспределить находившиеся на подходе в Чеченскую Республику 200 тысяч тонн пшеницы, передав ее соседям, в том числе Северной Осетии.

Руководство нашей республики не приняло это предложение. Пшеница предназначена жителям Чечни, и лучше, если она пойдет по назначению. Так и произошло. Позже многие чеченские политики говорили, что этот поступок тоже останется в истории наших народов.

Хочу отдельно сказать о Дудаеве. Кажется, что сегодня, когда чеченская война завершилась, наступает время попытаться понять внутренний мир и мотивы тех, кто выступал в 1990-х годах под знаменами сепаратизма. Одна из наиболее противоречивых фигур здесь – это именно Дудаев. Советский военный летчик, дослужившийся до генеральского звания, волей судеб вернулся на свою историческую родину в переломный момент истории.

Личный авторитет быстро привел Дудаева в президентское кресло. А здесь перед ним открылись два пути. Первый, несомненно достойный, был обусловлен верностью присяге и Отечеству, которому Дудаев служил долгие годы. Но прежней страны уже не было. СССР распался, Закавказские республики стали независимыми государствами, причем во главе их оказались не генералы, а диссиденты, литераторы, научные сотрудники и т. д. Дудаев мог спросить себя: почему его народ не может идти по тому же пути, по которому пошли народы по ту сторону Кавказского хребта? И он пошел по ложному, неверному пути, грозившему трагически развести судьбы Северного Кавказа и России. Фанатичный путь сепаратизма, упрямство Дудаева стали причиной большого кровопролития.

Не думаю, что советский генерал Дудаев имел врожденную ненависть к России и русским. Роковую роль сыграли исторические обстоятельства. Многие из тех, кто пишет сегодня о том периоде в истории страны, не без основания, утверждают, что тогда не были исчерпаны все имевшиеся возможности, чтобы удержать Дудаева в рамках своего влияния и политического диалога.

Между тем время шло. На смену Дудаеву пришел Аслан Масхадов. Военно-политическая обстановка несколько улучшилась, но до положительного перелома было еще далеко. Северный Кавказ оставался «закрытым» для экономических и социальных проектов, а тем более для инвестиций.

Приход на должность председателя правительства России Е.М. Примакова после августовского дефолта 1998 года был воспринят на Юге России как хорошая новость. Евгений Максимович пользовался на Северном Кавказе, как и теперь, большим авторитетом и доверием.

Уже в октябре 1998 года Е. Примаков провел во Владикавказе совещание по вопросам социально-экономического и инфраструктурного развития Юга России. В итоге его обстоятельной работы с участием всех региональных руководителей мы располагали конкретной хозяйственной, экономической и социальной программой. Но не только этим запомнилось пребывание на Юге России Е. Примакова. В Северной Осетии Евгений Максимович встретился с Асланом Масхадовым. Встреча проходила в моем рабочем кабинете. Примаков и Масхадов беседовали один на один. Они договорились предпринять меры для преодоления последствий военного конфликта. Речь шла и о том, как не допустить создания нескольких центров власти в чеченском руководстве. По окончании встречи Евгений Примаков сообщил прессе, что правительство России выделит Чечне средства на погашение образовавшейся задолженности учителям, врачам, пенсионерам.

Вместе с Масхадовым во Владикавказ приехал президент Ингушетии Р. Аушев. Евгения Максимовича сопровождали министр по делам национальностей Р. Абдулатипов и министр внутренних дел С. Степашин.