Малина встревожилась. Почти никто не знал, как найти ее на Тупайле, и еще меньше могли получить доступ в ее дом. Чтобы пересчитать людей, способных воспользоваться секретными маршрутами Космической Гильдии, хватало пальцев одной руки.

Она поднялась с кресла, чувствуя, как участился пульс. Верные остистые псы не отходили от нее, готовые напасть на любого пришельца… хотя убийца, сумевший проникнуть в святая святых Малины Ару, наверняка мог нейтрализовать ее псов.

Ур-директор КАНИКТ не собиралась уклоняться от встречи. Она отважно пошла навстречу неизвестности. Хар и Кар трусили впереди.

– Показать!

Собаки прошли по анфиладе обширных залов и повели хозяйку к лестницам, ведущим в открытое фойе.

Там ее ждал человек, смотрящий, как она спускается по лестнице.

Перед Малиной Ару предстал призрак. Ее муж Брондон умер много лет назад, а видела она его в последний раз намного раньше. Он удалился на планету Оторио и коротал дни в родовом имении; его обязанностью стало воспитание младшего сына, но он проявил полное небрежение этим поручением, потому что взгляды Якссона год от года становились все радикальнее.

Малина никогда не испытывала к супругу не то что любви, но даже симпатии, но сейчас, увидев этого человека у себя дома, она ощутила холод в груди. Невольно она прошептала, даже скорее едва слышно выдохнула его имя.

Незнакомец продолжал ждать, и она поняла, что это не Брондон, во всяком случае, не совсем он. Лицо выглядело похожим, но другим. Может, это его брат? Но нет, Брондон не имел ни братьев, ни сестер. Это самозванец? Удачно замаскировавшийся? Но с какой целью?

– Кто вы? – спросила она.

Хар и Кар бегом спустились по ступеням лестницы, и Малина подумала, что сейчас они разорвут незваного гостя на части. Но вместо этого случилось невероятное: человек протянул руку и погладил псов по головам, осторожно, чтобы не уколоться об ости.

– Думаю, это превосходное доказательство филигранной работы тлейлаксу. Я думал, что уж родная мать точно меня узнает.

Малина оцепенела, застыла на месте, внимательно всматриваясь. Да, теперь в лице незнакомца проступили родные исходные черты, прикрытые чертами Брондона.

– Якссон? Что ты с собой сделал?

– Эта методика называется лицевым клонированием. Превосходная маскировка, к тому же она оживляет образ отца. Ты недовольна?

Малина мгновенно оценила ситуацию. Она спустилась по лестнице и встала перед сыном, внимательно его разглядывая. Остистые собаки спокойно сидели, глядя на Якссона, который когда-то жил здесь. Малина поджала губы и кивнула.

– Надежный камуфляж, но может ли он обмануть сканирующие лица устройства?

Якссон улыбнулся, восприняв эти слова как высочайшую похвалу.

– У тебя стали более утонченными черты лица.

– Я сделал то, что посчитал наиболее эффективным, мама. Нам предстоит долгий разговор, потому что события развиваются стремительно. Мы с тобой часто расходились в вопросах тактики, но самое лучшее, что мы теперь можем сделать, – это объединить и согласовать усилия. Тебе не удастся отрицать, что мне удалось до основания потрясти устои Империи. Если мы станем работать вместе – ты, я и все наши союзники, – то сможем расширить трещины и разнести вдребезги это чудовище.

Она медленно подошла к сыну.

– Я много об этом думала. Анализировала положение и слушала пылкие речи членов Союза Благородных. – Говоря это, она отметила реакцию ставшего незнакомым лица. – У тебя намного больше сторонников, чем ты думаешь, Якссон.

Его губы – губы Брондона – расплылись в улыбке.

– Что заставляет тебя думать, что они не контактируют со мной? – Он решил переложить ответственность на нее. Малину это расстроило, но она ничем не выдала своих чувств. – Ты должна признать, что мы преследуем одни и те же цели; мы должны скоординировать усилия, и тогда удастся за короткое время достичь успеха и одержать победу.

Наступила неловкая тишина, потом заговорила Малина:

– Я не могла не отречься от тебя, ты понимаешь, мне пришлось это сделать. – Она очень надеялась, что сын услышит в этих словах нотки извинения. – Императорские ментаты-бухгалтеры скрупулезно проанализировали все мои сделки, чтобы выяснить, действительно ли я прекратила тебя финансировать.

– О, у меня есть свои финансы, мама, да ты и не смогла полностью прекратить меня поддерживать. Ты же прекрасно это знаешь.

Малина сжала губы и кивнула.

Он не смог сдержать волнение.

– Я возлагаю большие надежды на герцога Лето; думаю, он скоро примкнет к нам! Он воочию видел разложение и коррумпированность императорского двора, и я попросил его присоединиться к нам. Я только что получил от него подтверждение.

Малина удивленно моргнула.

– Герцог Каладана? Лето Справедливый? Вот уж этого я от него никак не ожидала.

– Его решение имеет смысл. Подумай о тошнотворном гниении Империи, которое он своими глазами наблюдал при дворе Шаддама. Вспомни, как обошелся с ним Дом Коррино, даже не сейчас, а в то время когда Лето только стал герцогом, вспомни, как Шаддам пытался уничтожить и унизить его на конфискационном суде, хотя тогда у него ничего не вышло. Лето Атрейдес не испытывает любви к Дому Коррино. Он поможет нам и станет великим союзником.

Малина улыбнулась сыну и пригласила его в дом.

– Наконец-то мы сможем работать вместе.

* * *

– Мои слова все за себя скажут, – произнес Лето с полной серьезностью, придвинувшись ближе к Холлику. – Но тебе придется доставить послание. Кузен Шаддам не должен сомневаться в моей лояльности, хотя я собираюсь работать внутри движения мятежников, чтобы уничтожить Якссона Ару.

– Я все скажу, милорд, – ответил Холлик. – Даже переложу ваше послание в песню, которую спою ему. Думаю, это поможет.

Лето улыбнулся. Легкая разрядка подчас помогала в самых напряженных ситуациях.

– Но это уже последнее средство. – С этими словами он достал из кармана гладкий ридулианский кристалл размером с мелкую монету. – Здесь я записал послание. При нормальных дипломатических обстоятельствах я бы написал официальное письмо, запечатал его своей печатью и отправил бы по дипломатическим каналам. Но мы не можем полагаться на случай. Это не политическая жалоба и не частная претензия. Ты должен оставаться невидимым и неузнаваемым до тех пор, пока не окажешься в императорском дворце. Но и после этого никто, кроме Императора, не должен знать, что я делаю. У Союза Благородных обширная агентура в самых верхних эшелонах власти, в Ландсрааде и при дворе.

Ближайшие советники Лето, собравшиеся за закрытыми дверями в палате совета, нервничали, обеспокоенные суровой реальностью того, о чем говорил герцог.