На самом же деле электромагнитные волны имели божественное происхождение. Разряд их послан был из глубочайших недр Вселенной. Звездочеты подсказали бы более точные координаты: альфа Волоспаса, скорее известного под именем Арктур. Бродит он по капризной орбите космоса, возмущая установленный Провидением ход больших и малых небесных тел.

Далекая звезда послала своему подопечному по электронной почте сигнал, под кодовым названием «благословение». Он-то и вызвал в душе швейцарского подданного соответствующего формата порыв. Барон моментально взбодрился, захорохорился и вошел в роль (не соответствующую его годам и социальному положению) залихватского парубка, который после гулянки решил усилить впечатление. Он встряхнул седою шевелюрой и стал похож на токующего глухаря.

— Кореш моей юности, Шура Мокров, однажды под хмельком поделился личным опытом своего жениховства… Для форса подпустил немного философии и психологии. С озорства, в общих чертах обрисовал исследуемый предмет, то есть женское сердце. Попутно заметив: дескать, оно не как у мужиков бьется, а колеблется, мысленно как бы сомневается. Ну и наша, так сказать, задача заключается в следующем: любым способом сбить девку с толку, ослепить, обворожить, напустить туману. При подходящей возможности не мешает еще и выкинуть этакое загадочное коленце. После этого все: барышня твоя! Бери голыми руками… Не зря же прекрасный пол очень обожает театр, цирк и всевозможные представления.

13

Такси резко затормозило: уперлось в длиннющую пробку. Впереди лоб в лоб столкнулись «МАЗ» и несчастный «Запорожец». Назад хода тоже не было. Осталось одно: ждать, когда ГАИ разберется. Благо, нашим пассажирам некуда было торопиться.

Самарий Кириллович придвинулся к Марине поближе и продолжил повесть чужой жизни:

— В натуре Мокров был настоящий народный артист, Теркин местного масштаба. Еще и год не минул после демобилизации нашего вояки. Прибыл в Вязники к тетке на побывку, ибо, как есть, был круглый сирота.

В первый же вечер занесло солдата в Дом культуры, на танцульки. Вокруг же ни единой знакомой души. Забился в угол, сидел, как сыч. По сторонам озирался. Никому-то до залетки дела и интереса нет.

— Ну уж кореш-то ваш вообще… Знаменитому Васе Теркину не пара, — встрял в разговор таксист. К сказанному добавил: — Пригласил бы на танец дивчину… За милой беседой, глядишь, утреннюю зорьку встретили.

Марина Петровна насторожила ушки.

— Такая кавалерийская тактика известна, — спокойно продолжал Самарий Кириллович. — Однако гвардеец наш имел далекий прицел. Разом решил все-все вопросы решить.

— Пардон, молчу! — изрек водила. И для пущей деликатности голову склонил.

— А дальше-то, потом что было? — не утерпела женщина.

Прокашлявшись, рассказчик продолжал:

— Это сюжет для настоящего мюзикла… Среди старожилов города Вязники наверняка еще живы свидетели уникального в своем роде сватовства… без свахи.

— Ну не томите же, — взмолилась Шумилова.

— Так вот как дело-то было…

Танцевальный вечер подошел к концу. После душещипательного танго «Утомленное солнце» киномеханик, выдержав минутную паузу, по традиции поставил вальс «Голубой Дунай». В какой-то момент клубный маэстро искоса бросил взгляд из оконца своей операторской рубки в зал — и уже не мог оторваться от потрясающего действа… На середку зала вышел белобрысый, курносый симпатяга-вояка в пилотке на правый бочок. На новенькой гимнастерочке — немятые погоны и несколько медалек, в том числе гвардейский знак. Грудь ефрейтора огнем сияла от свеженачищенного металла, отчего создавалась видимость обилия.

И был то Сашка Мокров. В парня не иначе бес вселился. В жизни это был скромняга и увалень. Тут же — нате вам! — обратился то ли в массовика, то ли в циркового конферансье… Пружинящей походочкой вышел в центр и оттянулся. То есть принял что-то вроде гимнастической стойки: спина дугой, руки по диагонали вверх. Голова назад откинута, как это принято у глухарей в минуту страстного токования. После двухтрехсекундной паузы выдал спич на своеобычном владимирском говорке:

— Милые девушки-землячки, обратите на меня внимание. Я весь тут перед вами. И вот что в сей момент желаю сказать… Любая из вас, которая в сей исторический момент выйдет на середку и станет рядом, автоматически становится законной моей женой… Всего три секунды всем на размышление. Считаю: раз, два, два с половиной…

На том счет оборвался. Откуда-то возникла пава: в голубом, расклешенном крепдешиновом платье. Был смелый пируэт — и вокруг изумительного стана образовался неописуемой формы колокол неземного цветка. После этого — приседание, так называемый комплимент и одновременно приглашение к танцу.

Все подумали: тут имел место художественный розыгрыш, иначе говоря, заранее отрепетированный номер. Лишь потом все — даже скептики — поняли, что оказались свидетелями, как нынче говорят, натурального, стихийного реалите-шоу. Первым это почувствовал киномеханик… Враз оценил ситуацию: без промедления врубив на полную мощь традиционный вальс Мендельсона.

Сашка смело обнял гибкий стан. Фея, в свою очередь, изящно положила правую руку на плечо смельчака. И они согласно поплыли по кругу. Совершив полный оборот по периметру зала, кавалер галантно представился даме. Та, в свою очередь, без кокетства и глядя прямо в глаза, назвала свое имечко: Татьяна. Все ее в Вязниках знали: это была первая красавица райцентра… Многих претендентов-искателей ее руки и сердца отвергала при первых же попытках.

Перед залеткой же, вишь, сама не устояла: потянулась будто ниточка в ушко иголочки. И это было так естественно, так красиво… Никто из присутствующих на вечере танцев не посмел осмеять или подумать плохое об этом сольном дуэте.

На последних тактах торжественной музыки гости и обслуживающий персонал ДК приветствовали новоиспеченную (у всех на глазах) супружескую пару дружными аплодисментами. Будто заправские артисты, они ответили земными поклонами. Затем, взявшись за руки, согласным шагом вышли из душного зала на свежий ночной воздух.

И то был еще не конец фантастического мюзикла. На следующий день Саша и Татьяна экстренным образом оформили в загсе свое супружество. Через неделю молодожены укатили в Сибирь, по оргнабору, на строительство мало кому известной Иркутской гидроэлектростанции.

…Пока наш барон-забава обстоятельно рассказывал повесть о настоящей любви, пробка на трассе полностью рассосалась. Однако таксист ловко вывел авто из стального потока и остановился на обочине, дабы самому прийти в себя и успокоиться от этого головокружительного сюжета на фоне теперешней пошлой пошлости.

При общем молчании с языка Шумиловой в который раз в тот вечер слетело заветное слово:

— Вот это уж полный сюрр.

Совсем-совсем невероятной оказалась концовка новеллы. Пятьдесят лет спустя Мокров и Карпофф встретились в Венеции, на кинофестивале «Золотой лев». Едва ль не целую минуту в глаза друг друга глядели безотрывно Затем кинулись в объятия, обратившись на некоторое время в скульптурную композицию из плохо обработанного гранита. Публика осторожно обходила их стороной.