— Признайся! Ты позволил себе надеяться, что око владыки не видит тебя, что от него скрыты твои мысли. — Она сделала шаг вперед, и тот, что называл себя Недремлющим, отступил к кровати и, затравленно озираясь, начал что-то выискивать в складках одеяла.

Понятно… В пылу страсти потерял свою магическую палку, которая, может быть, и вовсе украдена у истинного владельца. Но тогда зачем ему выставлять на всех углах статуи владыки, а не свои… Впрочем, такому вряд ли поклонился бы хоть один житель Вальпора, даже самый ничтожный, даже под страхом мучительной смерти.

Нашел.

Теперь уж точно смерть занесла свой бронзовый клюв…

— Все, что ты делаешь — лишь отражение его воли, а своей воли у тебя не должно быть. — Еще шаг, и могущественный пришелец уже отползает на противоположную сторону кровати.

— Владыка говорил: найди там, за Источником, то, что откроет путь обратно. Отсюда приходили, значит, знают… — монстр хотел еще что-то сказать, но тут взвыла наложница, прикованная к стене магическими цепями. Но крик оборвался на полуслове — стена с громким чавканьем поглотила ее.

Маркграф Гресси, колдун и алхимик, мог бы помочь, но захочет ли он… Еще год назад он предупреждал императора, что бездна Каркуса таит опасность, и сроки приближаются, но так и не взял на себя труда объяснить, что за опасность таится в подземных лабиринтах. Наверно, и замок Хавлис теперь лежит в руинах. Но все равно стоит попробовать…

— Послушай, раб… — Инфанта почувствовала, что имя владыки пока служит ей надежной защитой. — Я хочу увидеть владыку, и думаю, он тоже не откажется увидеть меня. И сам ты не прочь поведать ему о том, что великий Вальпор покорен ему, принимает Дары и приносит жертвы.

Пришелец смотрел на нее исподлобья, втянув голову в плечи, как будто ожидал заслуженного удара плетью. Что ж, он получит то, чего требует его сущность. Раб всегда тоскует по побоям.

— Я укажу тебе место, где спрятан ключ к возвращению, но тот, кто хранит его, возможно, не отдаст его добровольно…

— Рука мертвеца не удержит сокровища…

Ого! Откуда такая изысканная речь? Уж не говорит ли его устами истинный владыка…

— Но рука мертвеца не может указать путь. — Инфанта позволила себе высокомерную улыбку. — Я призову серебряную птицу, и мы полетим вслед за ней.

— Куда? — Казалось, пришелец окончательно растерялся, он даже, как будто, уменьшился в размерах и прижался к спинке кровати. — Владыка…

— Владыка ждет нас. — Главное — не терять твердости в голосе. — Особенно меня…

А теперь можно идти к выходу, спокойно, не оборачиваясь, как будто так и надо. Привычка властвовать — полезная привычка, помогает избавиться от страха и растерянности… И пусть не слышно шагов за спиной — но он, наверняка, движется следом уже потому, что она, инфанта Лиза (а может быть, уже императрица?) до сих пор жива.

Дверь не распахнулась перед ней, и пришлось оглянуться. Взгляд, полный холодного презрения, заставил пришельца, зависшего в двух локтях от серого каменного пола, отпрянуть, и через мгновение путь был свободен…

"Ошибочно утверждать, что Господь всеведущ — на самом деле он выше знания.

Ошибочно утверждать, что Господь всемогущ — он не может противиться самому себе.

Ошибочно утверждать, что Господь милосерд — добро и сострадание — не свойства его, а суть.

Ошибочно утверждать, что Господь существует — существование предваряется творением, а Он был всегда.

Ошибочно утверждать, что Господь непостижим — но постижение Его займет вечность".

— Огиес-Пустынник «Двенадцатый апокриф»

* * *

«Те, кто не может добиться аудиенции у коронованных особ, всегда имеют возможность подойти к ним на карнавале и изложить свою просьбу. Не видя за маской лица просителя, труднее ответить отказом. Откажешь — да не тому».

Годвин Хохмач, бродячий трубадур, VIII в. от основания Ромы

Э. Н., 34 день, 7 ч. 00 м.

— Ты отвратительно выглядишь, дорогой. — Роза вовсе не злорадствовала, но в ее голосе не ощущалось ни капли теплоты и сострадания.

— Зато, у тебя вид, как у счастливого манекена в витрине. Демонстрация мод диких племен Южной Лемуриды. — Зеро окинул взглядом свою бывшую благоверную с ног до головы, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. — У вас тут пива нет?

Роза, и впрямь, была как новенькая. Если бы не тот сон, и не узнал бы…

— Это был не сон. — Роза проигнорировала его последний вопрос, но и сам Зеро мгновенно забыл о нем.

— Ты что, мысли читаешь?

— Все твои мысли написаны у тебя на лице. — Роза поправила красное оперение на голове, заглянув в воображаемое зеркало. — Пива у нас не бывает. А тебе пора бы подумать о собственном здоровье.

— Помнится, мое здоровье тебя не очень-то интересовало.

— И, по-моему, тебя это вполне устраивало.

Пауза. Все-таки, крыша у них подтекает… Где-то за спиной падающие капли размеренно отсчитывали затянувшиеся мгновения.

— Мы что — собрались решать семейные проблемы? — вежливо поинтересовался Зеро. — Можно, я тогда сяду куда-нибудь.

— Нельзя. — В ее голосе мелькнула извиняющаяся интонация. — В святилище все, кроме меня, должны стоять, даже вождь.

— Ну, давай выйдем.

— Итак, Зеро Валлахо, гражданин Конфедерации Эвери, задержан на территории, испокон веков принадлежащей ватаху-урду, куда он, по его собственному признанию, был сброшен на парашюте. При себе имел: портативную радиостанцию, крупнокалиберный автоматический пистолет с шестью запасными обоймами, нож армейский, стандартную аптечку, запас продовольствия на трое суток…

— Роза!

— Не Роза, а Сквоседуватахучепанипарду…прибор ночного виденья, две ручных гранаты, фотоаппарат водонепроницаемый полуавтоматический. В любом уважающем себя государстве парашютиста с таким набором ставят к стенке.

— Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь! — Вот теперь было от чего испугаться. Роза и раньше-то была не в себе, а теперь, побывав в лапах старушки Лолы…

— Да, я знаю… Кстати, твой шеф тоже прибыл. Но ему меньше повезло.

— Судьба шефа меня мало интересует.

— Напрасно. От него кое-что зависит.

— Сейчас уже ни от кого ничего не зависит. — Зеро поставил ногу на ступеньку, одну из трех, ведущих к базальтовому трону, на котором сидела жрица. — Процесс пошел, и все в руках случая.

— У случая нет рук, дорогой…

— Да какой я тебе дорогой!

— Извини — привычка. — Роза посмотрела мимо собеседника туда, где располагался вход-выход, и Зеро поспешно оглянулся. Ватах, который привел его сюда, исчез, сами собой вспыхнули сальные светильники, бронзовые чашечки с фитильками, в беспорядке расставленные на полу и во впадинах барельефов. В помещении почти не стало светлей, но тени каменного зверья, казалось, начали медленно, но верно оживать.