– Что же ты делаешь, Андрей? – спросил его вдруг совершенно аполитичный, но чуткий ко всяким намекам на классовые и клановые интересы капитан «Валгаллы» Дмитрий Воронцов. – Кого ты наверх тянешь? Троцкий же, он негодяй и мерзавец хуже всех прочих. Расстрелы он придумал, особые отделы, борьбу с линией партии и космополитизм. Меня от одного его имени дрожь прошибает. Историю КПСС я наизусть знаю: «Троцкий опять навязал партии дискуссию», – глава восьмая, страница триста шестьдесят шестая. А ты собрался ему верховную власть в России отдать, помимо нашего любимого Ильича…

Воронцов был слишком умный человек, даже с точки зрения Новикова, и невозможно было сообразить с достоверностью, ерничает ли он или выражает свою мировоззренческую позицию. Имя Троцкого и у самого Андрея вызывало привычную идиосинкразию, но путем изучения архивов он постепенно понял, что проблема стоит несколько шире.

Это романтик революции Ленин и жесткий термидорианец Сталин склонны были сражаться до последнего солдата, но не поступиться принципами (каждый – своими), а с Львом Давидовичем можно было иметь дело, договориться на определенных условиях, минуя очередное кровопролитие.

Обстановка в Москве на вечер описываемого дня стороннему наблюдателю представилась бы парадоксальной.

Власть уже фактически перешла в другие, контрреволюционные руки, но внешне все оставалось так, как надо. В Кремле заседал ЦК, отшлифовывая последние резолюции съезда, по-прежнему призывали к немедленной победе над Врангелем «Окна РОСТА». Вооруженные патрули контролировали улицы, не подозревая, чем они занимаются на самом деле.

В бывшем «Метрополе» размещались по комнатам прибывающие с фронтов и из провинций делегаты съезда.

…Перед решающими событиями все снова собрались на «Валгалле».

Шульгин привел с собой Анну. Познакомившись с ней поближе, он решил, что уже можно раскрыть ей кое-какие тайны, для начала – возможность внепространственных переходов.

Пришлось, конечно, провести подготовительную работу, путем долгих и нарочито туманных разговоров о грандиозных достижениях современной науки, сотворившей не только радиосвязь, кинематограф и летательные аппараты тяжелее воздуха. И девушка в результате действительно почти не удивилась, из квартиры на Столешниковом перенесясь в один из салонов корабля, где Левашов развернул приемный терминал СПВ.

Гораздо сильнее ее потрясла невиданная ранее роскошь и гигантские размеры «Валгаллы». До этого она всего раз в жизни прокатилась с родителями на колесном пароходике по Волге до Нижнего Новгорода.

И еще – великолепные, царственно красивые дамы, с которыми ее познакомил Александр Иванович. Рядом с ними она показалась себе жалкой замарашкой, очередным воплощением Золушки. Впрочем, по просьбе Шульгина женщины приняли ее со всем возможным радушием. Им и самим было забавно повозиться с юной девушкой из нынешних времен. Особенное участие в Анне приняли Наташа с Ларисой, давно мечтавшие о подобной роли. Правда, они планировали помочь с устройством судьбы Берестину, а получилось наоборот. Алексей утешился с Сильвией, зато невеста-аборигенка объявилась у Шульгина.

Часа три, а то и больше дамы потратили на то, чтобы с применением самых эффективных и ароматных шампуней отмыть гостью в турецких банях, сделать ей маникюр, изготовить подходящую прическу, благо волосы у нее были густые и пышные. Разложили перед ней полсотни комплектов современного им белья и иных необходимых в женской жизни аксессуаров, объяснили, как всем этим пользоваться. В гардеробной подобрали элегантные и подходящие к ее типу внешности платья, туфли, украшения и в заключение нанесли на лицо легчайший дневной макияж.

Анна взглянула в огромное, занимающее всю стену зеркало и задохнулась от восторга. Пока любезные, веселые дамы, обмениваясь непонятными выражениями, хлопотали вокруг нее, она не могла представить, что именно они делают, теперь она увидела результат.

Тонкая девушка, с пышной гривой платиновых волос, огромными, оттененными краской и накладными ресницами глазами, лаково поблескивающими бледно-алыми губами, одетая в невесомое светло-сиреневое платье, отражалась в волшебном зеркале, и потребовалось усилие воображения, чтобы понять, что это она так выглядит теперь. Сказка Гауфа или из «Тысячи и одной ночи»!

Только вот открытые выше колен ноги ее ужасно смущали. Да и там, где их прикрывал короткий подол, они все равно бесстыдно просвечивали сквозь тонкую ткань. Почти то же самое, что появиться в обществе в одних панталонах. Здесь-то на нее смотрят только женщины, а показаться в таком виде перед мужчинами…

Но почти сразу же Анна успокоилась. Если Наталья Андреевна, явно дама из высшего света и лет на десять ее старше, отнюдь не стесняется своей еще более короткой юбки и блузки, вообще ничего не скрывающих, так о чем говорить? Значит, здесь принято одеваться именно так. Наподобие Древней Греции. Скромная девушка еще не догадывалась, насколько она близка к истине и какие увлекательные открытия ее ждут.

Шульгин, увидев результат трудов Наташи и Ларисы, только развел руками и закатил в немом восхищении глаза.

Анна его увлекла даже в «исходном облике», но того, что из нее получилось сейчас, он не мог представить своим внутренним взором. И уж теперь-то он точно ее не упустит. Хотя, насколько он понимает в женщинах, проблемы у него вряд ли возникнут. Шульгин только совершенно пока не представлял, каким образом сделать первый практический шаг. Вряд ли, с ее воспитанием, она правильно воспримет обычные для конца XX века приемы. Но, с другой стороны, как-то же ухитрялись соблазнять даже высоконравственных замужних дам и в этом и в прошлом веке? Вспомнить того же Пушкина с его бесчисленными пассиями… Ладно, бой покажет. И девчат попросить можно, чтобы и в этом направлении ее просветили, кино какое-нибудь показали, что ли…

С фронта прибыл Берестин, из Лондона Сильвия. Новиков, который единственный из всех владел в данный момент всей полнотой информации об осуществляемом стратегическом плане, вначале побеседовал с каждым из друзей по отдельности и лишь после ужина, прошедшего в непринужденной и праздничной обстановке, пригласил соратников в каминный зал, чтобы расставить необходимые точки над соответствующими буквами.

Стюарды подали фрукты, ликеры, кофе, курительные принадлежности. С удивлением Шульгин увидел, что и Анна взяла из портсигара Ирины тонкую сигарету. Он как-то упустил из виду, что еще перед мировой войной в кругах аристократок и просто интеллигентных дам курение стало считаться шикарным занятием. А уж в гражданскую курили чуть ли не поголовно, и не мексиканские пахитоски, а банальную махорку.

Начал свою речь Новиков с того, что принес извинения за слишком долгое и в принципе недопустимое политическое лицемерие. Проявленное им, Андреем Новиковым, отнюдь не из неуважения к друзьям и не оттого, что он преследовал какие-то свои личные цели. Извиняет его то, что он опасался дать могущественным врагам хоть один лишний шанс.

– Точно так, как было в начале нашего поединка с агграми, – он сделал извиняющийся полупоклон в сторону Сильвии. – Мы не знали их реальных возможностей и перестраховывались в меру своей фантазии. Сейчас была аналогичная ситуация. Но даже в этих обстоятельствах я никого из вас не обманывал. Просто старался говорить правду такими дозами и в таком преломлении, чтобы полноту картины по моим словам составить было бы невозможно…