Вряд ли самоубийство Кочетова подтверждает это. Но факт, что потребность в контрасте была истрачена, Истории больше не требовалось, и горький факт, что именно «либералы», а не «октябристы» имеют особые заслуги в развитии этой энтропии. Я хорошо помню фразу, уже означавшую агонию: «Он печатается и там и там». Она говорилась не про левых и правых, а про — «настоящих» писателей. Теперь имена этих журналов — снова синонимы.

Вот слезы одного «крокодила» по этому поводу:

Помню, два редактора, бывало,

лихо враждовали меж собой.

На полях читаемых журналов

благородно шел достойный бой.

Средь стального грома

без опаски

продвигались лошади рысцой…

Был один

прямой по-пролетарски,

а другой —

с крестьянской хитрецой.

Рядышком их ранние могилы.

Поправляю розы на снегу.

С тем, что личность —

не такая сила,

снова согласиться не могу.

Вижу строки —

и мороз по коже,

помню взгляды —

и душа в тепле,

Жили два писателя хороших,

интересно было на земле.

Жаргон игроков в домино. «Дуплиться» — игрок имеет право выставить две карты за один ход, если у него на руках два подходящих дубля. «Сделать рыбу» — после такого хода ни один из игроков не может продолжать игру, все, что осталось У них на руках, записывается в минус. «Ехать мимо» — вынужденно пропускать ход.

В Висбадене в 1966 году родился мальчик Александр фон Ринтелен — праправнук А. С. Пушкина и князя Долгорукого (Рюрикович?), праправнук Александра II (Романова) и принца Николая-Вильгельма Нассауского, правнук графа Георгия Николаевича Меренберга(Георгий Николаевич, будучи внуком Пушкина и зятем Александра II, ни слова не говорил по-русски и умер в 1948 году) и фон Кевэр де Лергос Сент-Миклес…

И там же в ФРГ проживает его «тетушка» Анни Бессель, праправнучка Пушкина и шефа жандармов Дубельта, о которой мальчик из Висбадена, возможно, не имеет ни малейшего представления, поскольку она значительно более низкого происхождения, хотя в тетушке вдвое больше пушкинской крови, а в нем всего 1,55125 %, но это единственная кровь, которая их роднит, не считая, правда, такого же % от Натальи Николаевны.

Вот таких смелых рифм в области генеалогии наделала одна только младшая дочь Александра Сергеевича, Наташа! Ибо первым мужем у нее был сын Дубельта (и это была скорее мстительная тяга к жандармскому мундиру, чем пренебрежение к отцу, поскольку хотела-то она по глубокой любви выйти за кн. Орлова, но его отец, шеф жандармов после Дубельта, не разрешил мезальянса с дочкой Пушкина), а вторым — принц Нассауский, одну дочку от которого она выдала за великого князя Мих. Мих. Романова (отчего пришел в ярость Александр III), а младшего сына женила на Юрьевской, уроженной Долгоруковой, дочери Александра II (от морганатического брака). Сильна была ее первая страсть и обида! Ее браки, браки ее детей и даже внуков восходят к этому первому отказу, перекликаясь с комплексами отца и их преувеличивая, — породнив Пушкина с двумя (Даже с тремя, поскольку ее внучка, происходя уже из двух царственных, хотя и морганатических, линий, стала законной супругой принца Маунтбеттена)царскими домами и продолжив традицию связывать кровью поэтов, царей и полицию.

Из стихотворения Велимира Хлебникова (1885–1922), Председателя Земного Шара (1918–1922).

Этим писателем была заполнена единственная лицензия на современную американскую литературу в СССР в конце 40 — начале 50-х годов. В США о нем никто не слышал. Там в это время вовсю писали писатели, о сосуществовании которых мы не слышали, в том числе и тот, портрет которого («в трусах, на рыбной ловле…») запроектирован в каждом доме

В те времена, когда у нас всего было по одному — в том числе и футбольный комментатор был один. Тогда голос Набутова был известен каждому из двухсот миллионов граждан и зеков. Голос его соперничал с голосом самого Синявского (не путать с писателем…), как, в свою очередь, голос Синявского уже забивал (по случаю мирного времени) голос Левитана, которого уже никто не путал с художником.

Знаменитая история, связанная с замыслом «Анны Карениной». Почему-то это именно она, наряду с прискоком Пушкина («Ай да Татьяна! Какую штуку выкинула!..») и симптомами отравления у Флобера, — входит в расхожую триаду массовой эрудиции по теме «психология творчества».

Локон (а не локоть!) принадлежал М. А. Гартунг, старшей дочери Пушкина.

Любопытно, что основоположник социалистического реализма М. Горький, в художественном отношении, кроме романа «Мать», ничего для нового направления не дал. Он дал ему ряд лозунгов, собственную фигуру и ряд образчиков нового писательского поведения, не больше. За художественными открытиями молодая литература «сходила», прежде всего, к Л. Толстому и, как ни странно, к Гоголю, писателям, мягко говоря, очень далекой идеологии. Начиная с Шолохова и Фадеева, все писатели «полотен» не могли не прибегнуть к той или иной толстовской интонации. И современная наша классика, включая К. Симонова, и даже неупоминаемый всуе изгнанник (в той своей ипостаси, в какой он как художник бывает соцреалистичен)… катится на паровой его тяге. В самое же залакированное время и эта эпическая интонация стала слишком объективна, тогда-то и прибегли иные к интонации гоголевской, но именно и исключительно романтической его интонации. Откройте антикварную книгу «Кавалер золотой звезды», и вас закачает на днепровской волне: «Чуден Днепр…» Пафос! Большой пафос! Еще больше… «Ты думаешь, я не знаю, за что мне платят? За пафос!..» — с горечью признался мне в ЦДЛ ныне крупный деятель третьей волны. «И те, — добавил он, — и эти».

Автор испытывает слабость к этой музыке. Она ему нравится прежде, чем он понимает, что она ему нравится, и, во всяком случае, не потому, что должна нравиться. Услышанная внезапно на вольном воздухе, она попадает сразу в кровь, минуя вкус и голову. Но марши — еще безусловней, еще точней. После них вальсы — уже рафинад и упадок. Марши — это первомузыка вне обсуждений. Однако снобизм меломанов дошел до того, что была записана пластинка из старинных маршей и вальсов для слушания в домашней обстановке. В прекрасном исполнении Сводного военного оркестра под управлением генерал-майора и с главным дирижером полковником. На одной стороне — марши, на другой — вальсы. И вот что любопытно: маршами дирижирует полковник, а вальсами — генерал. (Так секретари Союза кинематографистов, ратуя за современную тематику, предоставляют ее режиссерам, еще добивающимся того же, что и они, положения, а сами — экранизируют русскую классику…)