Повинуясь первобытному инстинкту самосохранения, Лилипут выхватил свой чудесный меч и метнул его в жуткий глаз.

Лишь только шершавая рукоять чудо-оружия сорвалась с его ладони, время как будто притормозило свой привычный бег, и рыцарь получил удивительную возможность во всех деталях проследить полёт своего клинка.

Предчувствуя столкновение с враждебной магией, меч засиял ярко-голубым светом.

Каким-то образом в последний момент почувствовав угрожающую ему опасность, глаз попытался прикрыться веком, но было уже поздно — отточенное острие ударило точно в зрачок и легко вошло в водянистую субстанцию.

Из глубокой раны мгновенно хлынула густая, темно-красная, почти черная кровь.

Откуда-то издалека Лилипут отчетливо услышал чей-то полный чудовищной боли, душераздирающий крик.

Чудесный меч, как всегда, великолепно выполнил свою работу — стальное лезвие погрузилось в глаз по самую рукоять. Сводящее с ума Лилипута, пораженное око стало быстро тускнеть, и через мгновенье от него не осталось и следа. Огромная щель стремительно сузилась до своего нормального размера, и перед потрясённым рыцарем оказалась трухлявая дверь с нелепо торчащей в самом её центре рукоятью его меча.

Время возобновило свой нормальный бег.

Лилипут шагнул к двери, намереваясь выдернуть из неё меч и убрать его обратно в ножны. Но не тут-то было.

Вдруг из полусгнивших досок двери высунулись два гигантских полупрозрачных пальца огромной руки и, опережая руку Лилипута, сомкнулись на рукояти его меча. Завладев рыцарским оружием, пальцы вместе с добычей втянулись обратно в трухлявые доски. Сразу же следом за этим невероятным происшествием Путеводная дверь полыхнула ослепительно-ярким белым светом и исчезла, явив взорам стоящих перед ней людей поразительную картину.

Огромный подземный грот прекрасно освещался сотнями, а то и тысячами, горящих факелов, в несколько рядов висящих на его высоченных стенах.

В центре широченного земляного поля, в очерченном огнем круге стоял их злой гений Наз. На месте его правого глаза зияла жуткого вида кровоточащая рана, а в правой руке он сжимал меч Лилипута и хохотал, как безумец.

Неподалёку от своего мучителя, словно пытаясь избавиться от каких-то невидимых пут, извивался на земле и громко кричал его маленький пленник — сын Лепесток.

Маленький мальчик с поседевшей в одно мгновение головой покорно брел в неизвестность, понукаемый идущим следом за ним сорокалетним мужчиной с безумным блеском в воспаленных глазах. Обойдя Закатный город, они двигались вдоль безлюдного берега океана.

По щекам ребёнка непрерывным потоком катились слёзы, но опасаясь гнева своего ужасного конвоира, он плакал молча. А закутанный в чёрный плащ чародей наоборот постоянно что-то бубнил себе под нос. Он как будто сам себе что-то всё время доказывал. Иногда этот его безумный диалог прерывался злобным, леденящим душу хохотом, заслышав который ребёнок просто цепенел от страха. К счастью эти вспышки зловещего веселья длились не дольше двух-трёх секунд, и конвоир снова начинал что-то яростно нашёптывать себе под нос.

В этом обезумевшем чародее мало что осталось от прежнего Высшего мага Ордена Алой Розы. После постыдного бегства из белого зала Наз больше не принадлежал самому себе, его воля была подавлена, он стал покорным рабом Повелителя Грёз. Разум ещё изредка к нему возвращался, но мгновенья просветления находили на него все реже и реже. В те редкие минуты он вдруг с изумлением замечал седого мальчика, покорно бредущего чуть впереди него, и приходил в ужас от содеянного, но тут же с горечью осознавал, что уже не в силах что-либо изменить.

Теперь отпала необходимость в получении дальнейших указаний от Заветного листочка. Заполучив ребёнка Лепесток Наз получил возможность общаться с Повелителем Грёз за пределами белого зала, а выполнивший свою миссию свиток папируса бесследно исчез из кармана его плаща.

Удалившись от города на достаточное расстояние, Наз приказал мальчику остановиться и произнёс формулу заклинания, несколькими мгновениями ранее вдруг всплывшую из дебрей его памяти. Под действием его чар, у самого берега появилось облачко белого тумана, оно тут же развеялось, явив их взору уже знакомую Назу маленькую лодочку.

По приказу чародея маленький пленник сел на крохотную скамейку на носу лодочки, сам же Наз устроился на более широкой корме и прочёл ещё одно заклинание. Невидимое течение подхватило утлое суденышко и понесло его в открытый океан. Теперь им предстояло долгое утомительное путешествие обратно на остров Розы, где наконец должна была состояться развязка этой затянувшейся на долгие годы истории.

Увидев надвигающиеся водяные валы, мальчик окаменел от ужаса и приготовился к смерти.

Словно прочитав его мысли, чародей успокоил:

— Не бойся, мы не перевернёмся.

Мальчик не поверил злодею и затрясся от страха, ожидая неминуемого крушения. Но лодка спокойно протаранила очередную набегающую волну и, как ни в чём не бывало, спокойно поплыла дальше.

Пока лодка пробивала водяную стену, вокруг сидящих в ней людей возникли непроницаемые для воды пузыри воздуха, и одежда от воды совершенно не страдала.

— Видишь, что я тебе говорил, — снова обратился чародей, когда опасность миновала. — Дядя Наз не даст тебя в обиду. Ха-ха-ха!..

После пережитого ужаса смех чародея показался мальчику не таким уж и злобным. И даже его зловещий чёрный плаш вдруг как будто посветлел и стал тёмно-серым.

— Если захочешь есть или пить, скажи мне, — добавил Наз, отсмеявшись.

Мальчик вдруг понял, что больше не боится своего похитителя и решился задать давно терзающий его вопрос:

— Дяденька, зачем ты убил мою маму?

Улыбка мгновенно сползла с лица чародея, его глаза полыхнули холодным бешенством, а плащ снова стал чёрным, как безлунная ночь.

— Потому что мне нравится убивать, — прошипел похититель и снова расхохотался.

Отшатнувшийся, как от пощечины, мальчик сжался на своём краю лодки и затрясся в беззвучных рыданиях.

Между Назом и его пленником снова возникла стена отчуждения.

Благодаря усилиям чародея, они вполне благополучно достигли берегов острова Розы, хотя плавание их затянулось аж на четыре недели. У самого Наза за всё это время маковой росинки во рту не было, но столь длительный пост ни коим образом не отразился на здоровье и самочувствии безумца. Мальчика же он ежедневно по несколько раз на дню потчевал сладкими сухарями с водой, которые, по мере надобности, добывал с помощью магии.

Когда лодка подходила к одному из причалов в порту Красного города, лица сидящих в ней людей вовсе не выглядели изможденными.