– Я уничтожаю паразита, поселившегося в израненном теле и питающегося его болью, подобно тому, как истребитель насекомых уничтожает термитов, разъедающих деревянные стены дома.

Ну вот, подумала Кэт. Дальше можно не слушать. Но Ньюсам был заинтригован. Как мальчишка, наблюдающий за уличным наперсточником.

– В вас вселилась нечистая сила, сэр.

– Точно, – отозвался Ньюсам. – Именно это я и ощущаю. Особенно по ночам. Мои ночи… Они очень долгие.

– Конечно, одержим всякий страдающий от боли, будь то мужчина или женщина, но у некоторых особенно несчастных людей – а вы из их числа – проблема коренится глубже. Их одержимость – не кратковременное явление, а продолжительное состояние. И оно ухудшается. Врачи в это не верят, поскольку занимаются только наукой. Но вы верите, не правда ли? Верите, потому что страдания выпали именно на вашу долю.

– Бесспорно, – выдохнул Ньюсам.

Сидевшей на стуле Кэт стоило больших усилий не закатить глаза.

– У таких несчастных боль открывает путь демоническому божеству. Оно маленькое, но очень опасное. И питается особого рода болями, возникающими только у исключительных людей.

Гениально, подумала Кэт. Ньюсаму это очень понравится.

– Как только этот мерзкий божок проникает внутрь, боль становится подлинной агонией. Он будет пожирать вас изнутри, пока ничего не останется. А затем сам покинет ваше тело, сэр, чтобы переместиться в другое.

Кэт с удивлением услышала собственный голос:

– О каком боге идет речь? Разумеется, не о том, веру в которого вы проповедуете как священник. Тот Бог – воплощение любви и милосердия. По крайней мере, так меня учили.

Дженсен хмуро посмотрел на нее и укоризненно покачал головой. Он явно ожидал от босса взрыва негодования, но… уголки губ Ньюсама тронула едва заметная улыбка.

– Что вы ответите на это, преподобный?

– Отвечу, что божества многочисленны. И не имеет значения тот факт, что наш главный Бог, могущественный Вседержитель, царит над всеми ними, а в Судный день всех их уничтожит. Этим малым божествам люди поклонялись всегда и поклоняются до сих пор. Они обладают собственными силами, и Господь порой дозволяет им пускать эти силы в ход.

Чтобы испытать нас, подумала Кэт.

– Чтобы испытать на прочность нашу духовную стойкость и истинную веру. – Тут Райдаут вновь посмотрел на Ньюсама и произнес удивившие Кэт слова: – Вы человек больших возможностей и слабой веры.

Хотя Ньюсам не привык выслушивать критические замечания, он вновь улыбнулся.

– Согласен, я не слишком силен в христианской вере, но мне ее заменяет вера в себя. Кроме того, я верю в силу денег. Сколько вы хотите?

Райдаут улыбнулся в ответ, продемонстрировав зубы, напоминавшие разрушенные могильные камни. Если он и посещал когда-то зубного врача, это было много лет назад. А еще он любил жевательный табак. У отца Кэт, умершего от рака ротовой полости, зубы были такого же оттенка.

– А сколько вы готовы заплатить, сэр, чтобы избавиться от боли?

– Десять миллионов долларов, – мгновенно ответил Ньюсам.

Кэт слышала, как тихо охнула Мелисса.

– Но я бы не стал тем, кто я есть, будучи наивным простаком. Если вы сделаете обещанное – изгоните, уничтожите, испепелите, как угодно, – то получите деньги. Причем наличными при условии, что останетесь здесь на ночь. Потерпите неудачу – вам не обломится ничего, за исключением первого и последнего в вашей жизни перелета на частном самолете. За него с вас не возьмут ни цента. Ведь это я вытащил вас к себе.

– Нет.

Райдаут произнес это слово тихо, стоя рядом с постелью так близко, что Кэт улавливала запах нафталина, в котором он хранил свои брюки (быть может, единственные, если только у него не имелось второй пары для богослужений). А еще от него пахло каким-то терпким мылом.

– Нет? – Ньюсам искренне удивился. – Вы мне отказываете? – Но потом он снова начал улыбаться. Только теперь это была та глумливая и достаточно неприятная улыбочка, с какой он обычно разговаривал по телефону или заключал сделки. – Ах, я понял! Начались увертки. Вы меня разочаровали, преподобный Райдаут. А я-то надеялся, вы окажетесь на уровне. – Он повернулся к Кэт, и та отшатнулась. – Ты, конечно же, считаешь меня выжившим из ума. Но ведь я не показывал тебе результаты расследований, верно?

– Не показывали, – ответила она.

– Я не прибегаю ни к каким уверткам, – возразил Райдаут. – Но за последние пять лет я не исполнил ни одного обряда изгнания. Ваши информаторы сообщили вам об этом?

Ньюсам ничего не сказал, он лишь смотрел вверх на высокого худого человека и заметно нервничал.

– Потому что утратили свой дар? – вмешался Дженсен. – Тогда зачем согласились прилететь?

– Это божественный дар, сэр, а не мой личный, и я вовсе не утратил его. Но изгнание отнимает много энергии и сил. Пять лет назад со мной случился инфаркт вскоре после того, как я провел обряд изгнания с молодой девушкой, попавшей в страшную автомобильную аварию. Мы с той девушкой добились успеха, но кардиолог из Джонсборо сказал, что если я снова подвергну себя такой нагрузке, возможен новый приступ. Фатальный.

Ньюсам не без усилия поднял скрюченную руку, приложил ладонь ко рту и театральным шепотом произнес, обращаясь к Кэт и Мелиссе:

– По-моему, он хочет двадцать миллионов.

– На самом деле, сэр, мне нужны только семьсот пятьдесят тысяч.

Ньюсам лишь безмолвно вытаращился на него. Вопрос задала Мелисса:

– Но почему?

– Я – настоятель храма в Титусвилле. Церковь Святой Веры, так она называется. Вот только самой церкви больше нет. Прошлым летом в наших краях случилась засуха. Какие-то пьяные отдыхающие устроили пожар, подпалив траву. От моей церкви остался бетонный фундамент да обугленные бревна. Мы с прихожанами теперь собираемся на молитвы в магазине при заброшенной заправочной станции на шоссе, ведущем в Джонсборо. Зимой там слишком холодно, а других помещений, достаточно просторных, чтобы вместить всех, не найти. Нас много, но мы бедны.

Кэт слушала с интересом. Для легенды, придуманной мошенником, эта была бесподобной. С ловушками в нужных местах, чтобы клиент проникся состраданием.

Дженсен, по-прежнему обладавший телом спортсмена и умом выпускника экономического факультета Гарварда, задал очевидный вопрос:

– А как же страховка?

Райдаут вновь помотал головой: налево-направо, налево-направо. Он так и стоял, возвышаясь над суперсовременной кроватью Ньюсама, словно провинциальный ангел-хранитель.

– Мы верим только в промысел Божий.

– Лучше было довериться «Оллстейт», – заметила Мелисса.

Ньюсам улыбался. По его напряженной позе Кэт догадывалась, что он испытывал изрядный дискомфорт (ему еще полчаса назад следовало принять таблетки), но он не обращал сейчас внимания на боль, поскольку был заинтригован. А она уже давно заметила, что при желании ее пациент мог игнорировать боль. Он умел усмирять болевые ощущения, если действительно хотел этого. Сил у него вполне хватало. Раньше ее это просто раздражало, но теперь, когда появился этот жалкий шарлатан из Арканзаса, она поняла, что по-настоящему взбешена его поведением. Он понапрасну растрачивал себя.